— То, что у меня нечего украсть, вовсе не говорит о том, что мне нельзя нанести вред… — Задумчиво ответил Матвей. — Хорошо. Я сегодня же прогуляюсь по сновидениям нашего многоуважаемого Никона. Согласен. Ситуация из ряда вон выходящая. Нужно понимать, говорит ли он правду.
В общем, разошлись в итоге Матвей и Розенкранц в состоянии полнейшего товарищеского единения.
Правда, Ивана Николаевича один черт напрягал факт спокойствия Карамзина по отношению к теме первого похищения. Насчет Алисы он словно в следующую минуту забыл, что она, так-то, ни с хрена захотела выкрасть мальчишку. О чем это говорит? Правильно! О том, что Матвею все известно. И Марк Сергеевич здесь со своими рассказами точно не при чем. От Аксакова Матвей узнал лишь о факте аварии, об участии Дома Огня. Но о той суете, которая началась вокруг мальчишки, Старейшина Дома Черной Луны в курсе. Он просто позволяет госпоже Глок искренне верить в свою хитрожопость.
Выходит… Выходит, Карамзин понимает, чем руководствовалась Алиса. Более того, он понимает, что в его Доме сидит крыса, которая сливает информацию Дому Розы. Здоровая такая, жирная крыса.
Конечно, Иван Николаевич сразу после заключения негласного союза с дамочкой Глок подсуетился и выяснил, кто приносит ей в клювике информацию. Впрочем, даже без следственных мероприятий можно догадаться.
По уставу Дома Черной Луны Старейшина не имеет возможности воздействовать лишь на Правую и Левую руку. Он не способен вторгаться в их сны. Это было продуманно изначально. Чтоб рядом с главой клана находились люди, способные мыслить самостоятельно и адекватно.
Пункт, существующий ради безопасности Дома. Когда глава сходит с ума, он становится опасен, но далеко не всегда это сразу бросается в глаза. Именно по данной причине Максимка спокоен. Он понимает, поверить его преданность Матвей не может. По крайней мере, не может самым простым и очевидным способом.
— Иван Николаевич, что делать с ней? Она категорически уперлась. Но если эта дамочка не пойдет на сотрудничество, на кой черт она нам?
Розенкранц, вздрогнув, вынырнул из воспоминаний о встрече с Карамзиным и посмотрел на свою Левую руку. Глава службы безопасности замер рядом, ожидая распоряжений. Марину уже увезла девочка из персонала, та сама, которой приплачивают за сбор информации. Надо же… Иван Николаевич так погрузился в размышления, что даже не заметил этого.
— Что делать… — Розенкранц задумчиво посмотрел в сторону жилого здания пансионата.
Их встреча с нянькой проходила на улице, в парке, куда пациентов выводят или вывозят на прогулку.
— Она не хочет помочь? Ок. Поступим иначе. Я уверен, мальчишка явится завтра сюда, чтоб проведать свою няньку. Значит позаботьтесь об эффекте присутствия. Нашего, естественно, присутствия. Поставьте в комнату для посещений камеры. Прослушки мало. Пацан чрезвычайно хитёр. Я наблюдал за ним в день Присяги… Это какое-то долбанное волшебство. Просто спящая красавица, честное слово. Вернее, красавец. Много лет ходил идиот-идиотом, а сейчас… Еще взгляд у него такой… Знаешь, меня пару раз пробирало до нутра от взгляда бастарда. Как уставится глазищами, мурашки по коже. Подслушка передаст только звук. Этот мальчишка может говорить одно, делать другое. Написать что-нибудь к примеру… В общем… Сегодня все подготовьте. Посмотрим, как пройдёт их встреча завтра.
Глава 11
Я узнаю кое-что важное
— Эта дрянь хочет их убить! Убить! Высших! Маньячка!
Я мерял шаги комнату, двигаясь из угла в угол, от кровати к столу и обратно. Метался, как взбесившийся зверь. Наверное. По крайней мере, мне бы хотелось, чтоб это выглядело именно так. Взбесившийся зверь всяко лучше, чем истерящий пацан.
Просто из-за увеличившегося количества жильцов, мебели теперь на одну кровать стало больше, особо разбежаться не получалось. Я не успевал сделать три шага, как упирался в стену, разворачивался снова делал несколько шагов и на пути уже появлялся шкаф. Об стол, кстати, два раза ударился бедром. Естественно, позитива это не добавило. Я в сердцах пнул его ногой, но в итоге ударился еще сильнее.
Меня переполняли эмоции. Даже не так… Они бурлили, грозясь вырваться наружу. И я не до конца понимал их природу.
Ненависть? Нет. Уже не испытываю к Валькири ничего такого. Убить периодически хочется по-прежнему, но это больше похоже на защитную реакцию организма, который оценивает Смерть как особо ядовитую гадюку, пытающуюся обвить мою ногу.
Злость? Тоже нет. Как можно злиться на ураган? Или на огромную волну, которая, разгулявшись, сметает с морского берега целый город. Валькирия по сути своей похожа на природный катаклизм. Невозможно ее удержать в рамках.
Крайняя степень изумления? Вот тут, наверное, да. Ближе всего к правде. Просто я и правда вышел из библиотеки в очень сильном офигевании, как любит говорить Борис. Мне-то все местные жаргонизмы или расхожие выраженьица не сильно по душе. Отдает голодоанством. Но вот сейчас «офигевание» — самое подходящее определение. Я, между прочим, в этом состоянии провел все школьные уроки.
После того, как покинул Смерть, отправился в учебный корпус и благополучно отсидел там положенное время. Ключевое слово — отсидел. В моей голове сейчас никак не могла уложиться любая другая информация, кроме признаний Высшей. А они, эти признания, поразили меня до глубины души. Теперь, после Перерождения, я даже могу использовать обороты, в которых фигурирует душа.
Дождавшись окончания уроков, рысью рванул в общежитие, чтоб закрыться в комнате и переварить откровения Валькирии. Мне нужно было крепко подумать. Ну ладно… Возможно я еще хотел услышать мнение Владика с Алиной. Да, они, условно говоря, дети. Однако, Артефакты провели в Закрытом мире чертову уйму столетий. Мы с Борькой здесь — пришлые граждане. Чего-то можем упускать из виду. А детишки, если хорошенько подумают, глядишь дадут дельный совет.
Борька резвым козликом скакал следом за мной. Он по-прежнему неизменно находился рядом даже во время учебы. Учителя с его присутствием смирились и больше не пытались выпроводить слугу. У меня вообще сложилось такое впечатление, будто все, кто находится в школе, решили, что бастард им достался бракованный, с придурью. Пусть таскает с собой все, что хочет, лишь бы сидел молча.
О ночном происшествии, кстати, никто ничего не спрашивал. Только участники занимательного приключения косились в мою сторону хмурыми взглядами и все. Ну еще, конечно, случилась неизбежная ситуация, которую я, честно скажу, предполагал и даже ожидал.
На большой перемене, сразу после похода