— Роберт… Знаешь, перерождение совершенно не пошло тебе на пользу. Даже наоборот. Такое чувство, будто твой отвратительный характер стал еще более отвратительным. — Абсолютно спокойным, ровным голосом высказалась Смерть.
Она сидела за одним из столов библиотеки, перед ней лежали раскрытые книги и простой карандаш. Валькирия, на момент моего появления, изучала какую-то информацию, делая пометки в тексте.
Когда я, преисполненный праведного гнева и желания знать истинное положение вещей, залетел в помещение, она даже не дёрнулась. Только оторвала взгляд от разложенных перед ней книг и уставилась этим взглядом на меня. В глазах Смерти светилось понимание, мудрость и вселенская любовь. Типа, я неразумный ребенок, а она такая всепрощающая мать.
Ну ясно… Новая роль какая-то. Новый образ, который Валькирия натянула сейчас как ту несчастную сову на глобус. Вот только меня не обмануть. Я прекрасно вижу, как из-под личины доброты и заботы выглядывает один хитрый, прищуренный, оценивающий ситуацию глаз Высшей.
Хотя, конечно, надо отдать должное, умеет Смерть изображать из себя того, кем не является. Громкие слова, как и громкий голос, а я действительно говорил на повышенных тонах, ее вообще никак не взволновали. Она словно заведомо простила неразумному дитя его подростковый протест.
Дождавшись окончания моей гневной речи, которая в общем-то была совсем короткой, Высшая снизошла до ответа. И вот тут как раз вылезла настоящая суть Валькирии. Стерва она и есть. Этого не изменить. Говорит спокойно, да, но каждое ее слово похоже на капельку яда.
— Как интересно. — Скривился я. — Зачем же ты выбрала для своих целей столь неприятного партнера? В твоих руках были еще варианты. Более сговорчивые, более послушные.
— Партнера? — Смерть отодвинула в сторону всю кипу книг, имевшуюся на столе, сложила руки в замок, водрузив их на столешницу, а затем с усмешкой продолжила. — Роберт, малыш… Я, конечно, понимаю, некоторые особенности, проявившиеся в тебе после перерождения, вскружили твою дурную голову. Ну как же… И бетайласов ты в Закрытый мир вызываешь, и Сила тебя вдруг наполнила без чьего-то участия, и Артефакты тянутся к тебе с огромным желанием, преумножая возможности… Ах, какой крутой мальчик. Да? М-м-м… Позавидуешь…
За моей спиной тихо хрюкнул Борька. Он после того, как мы влетели в библиотеку, старался держаться позади и лишних звуков не издавал. Он вообще старался не особо привлекать внимание Высшей.
Да, Борис — мой слуга. Опытным путем мы выяснили, так как призвал его я, Валькирия распоряжаться бетайласом не может. Однако, Борька не просто какой-то мелкий дух, дорвавшийся до свободы. Он — повелитель злобных сущностей, которые для Тени Веера выполняют роль разведчиков. То есть, хитрость, хорошая интуиция, склонность к двойной игре — это все есть в Борисе. Конечно, он понимает, сегодня Высшая не может его отправить обратно в Тень и управлять им не может. Но это — сегодня. А завтра… Все-таки Валькирия опасна. Забывать о ее сути не сто́ит. Вот Борис и не забывает.
Однако сейчас он не смог сдержаться и выразил свое мнение о происходящем уже привычным способом. У Борьки его хрюки — это как мимика лица у обычных людей. По интонации можно понять, что он имеет в виду. Конкретно сейчас Борька искренне считал, что тучи сгущаются. Его, как и меня, совсем не обманул ласковый голос Высшей.
— Роберт, ты серьезно считаешь нас партнёрами? — Спросила Смерть, иронично изогнув одну бровь. — Серьезно? Малыш… Ну перестань… Это даже не смешно. Ты был всегда моим слугой и останешься им. То, что в тебе вдруг проснулась Сила, которой быть не должно, совершенно данного факта не меняет.
Я сделал несколько шагов вперед, приблизившись к столу, за которым сидела Валькирия, оперся о него ладонями и, наклонившись вперед так, чтоб мое лицо оказалось ровно напротив лица Высшей, сказал:
— Так просвяти меня, Госпожа, в чем на самом деле состоит моя роль. Только не рассказывай больше о том, как ты, бедненькая, суетишься ради спокойного будущего. Не рассказывай, как тебя достали твои братья и сестры. Как ты страдала все эти тысячелетия от обид и притеснений. Поэтому теперь тебе приходится действовать на опережение. Что ты всего лишь хочешь владеть Закрытым миром ради возможности поставить родственников на место. Когда Веер окончательно истощиться, когда существа, живущие в Тени уничтожат границу, Высшим ведь придется идти к тебе на поклон. Потому как Закрытый мир, единственное убежище, станет к тому времени твоей вотчиной. Да? Такая же была версия прежде? Но я понимаю, это — чушь. Полная ерунда.
— Хм… — Валькирия откинулась на спинку стула, изучая меня внимательным взглядом. Видимо, слишком маленькое расстояние между нами ее слегка нервировало, — Интересно… Почему же ерунда?
— Ты притащила меня на перерождение в Закрытый мир, засунула в один из Домов. Все логично. Казалось бы. — Заговорил я таким же ядовитым тоном, что и Смерть.
Просто решил сказать все, как есть. Озвучить свои мысли и подозрения. Очевидно, момент, когда мы с Высшей столкнемся лоб в лоб, становится все ближе. Он неизбежен. Понятно, у каждого из нас останется по козырю в рукаве. Беда лишь в том, что Смерть свои козыри приготовила заранее, а я пока даже не знаю, чем буду отбиваться, Тузами или Королями. Но на данный этапе, в любом случае, некоторые моменты нужно прояснить вот так, глаза в глаза.
— Но… Если посмотреть глубже… — Продолжал я озвучивать свои мысли, — Кадетская школа находится едва ли не на месте, где когда-то давно стоял твой храм, госпожа. Конечно, я мог бы подумать, будто это — чистой воды совпадение. Если бы не знал тебя много столетий. А теперь — еще более интересный факт. Сегодня ночью в Закрытом мире восстали мертвые. В мире, где этого быть не должно вообще никак. Мы не берем в расчёт сознательное вмешательство, твоё или мое. Пожалуй, мы могли бы влёт поднять хоть пару десятков погостов. Но конкретно эти мертвые восстали сами. Ты не могла этого не почувствовать. Подобные всплески для тебя словно резкий счет, ударивший в глаза. Однако что я вижу? Высшая, чье имя Смерть, сидит как ни в чем не бывало в библиотеке и возится в каких-то сраных книгах.
Я замолчал, испепеляя Валькирию взглядом. Да, мне с большим трудом удавалось говорить спокойно, однако моя злость никуда не делась. Она бурлила внутри, требуя выхода.
— Хозяин… Может, вам чайку принести? С Ромашечкой? — Раздался