К сожалению, до нас не дошло ни одного его произведения, даже самая важная работа - "Республика", которая мастерски опровергала аргументы одноименной книги Платона. Все, что мы знаем о нем, дошло до нас в кратких изложениях людей, которые его читали. Из них мы узнаем, что ранние стоики были необычайно утопичны. Многое из этого было отброшено поздними, более прагматичными стоиками, но все же ранние мысли Зенона задали тон, который звучит и сегодня, а именно: мы "должны считать всех людей одной общиной и одним государством, и у нас должна быть общая жизнь и общий для всех порядок, подобно стаду, которое кормится вместе и разделяет пастьбу на общем поле".
Зенон также написал известные эссе о воспитании, о человеческой природе, о долге, об эмоциях, о законе, о логосе и даже одно с заманчивым названием "Гомеровские проблемы". О чем же может быть "Весь мир"? Как замечательно было бы прочитать "Воспоминания о ящиках" Зенона? Увы, все, что мы имеем об этих сочинениях, - это случайные фрагменты или цитаты.
Даже этих обрывков достаточно, чтобы научить многому. "Цель жизни - жить в гармонии с природой, - пишет он в книге "О человеческой природе", - а это значит жить в соответствии с добродетелью, потому что природа ведет нас к добродетели". Зенону также приписывают авторство выражения о том, что человеку не зря даны два уха и только один рот. Он якобы говорил, что нет ничего более неподобающего для человека, чем напускать на себя важность, и что еще менее терпимо это для молодых. "Лучше споткнуться ногами", - сказал он однажды, - "чем языком".
Он также был первым, кто сформулировал четыре добродетели стоицизма: мужество, воздержание, справедливость и мудрость. Он считал, что эти качества "неразделимы, но в то же время различны и отличаются друг от друга". Мы не знаем, где и когда Зенон впервые изложил эту "большую четверку" в письменном виде, но мы чувствуем ее влияние, поскольку она присутствует в работах и решениях почти всех стоиков, пришедших после него.
В отличие от многих пророков, Зенон пользовался уважением и восхищением в свое время. Не было никаких преследований. Власти не гневались на него. Ему вручили ключи от городских стен Афин, наградили золотой короной и бронзовой статуей еще при его жизни.
И все же, несмотря на все поклонение Афин и ответное поклонение, Зенон знал, что дом имеет значение. Пожертвовав деньги на восстановление некоторых важных бань в Афинах, он специально попросил, чтобы на здании рядом с его именем было написано "из Китиона". Возможно, он был гражданином мира, эмигрантом, который любил свои Афины, где он прожил полвека, но он не хотел, чтобы кто-то забыл, откуда он родом.
При всех своих умных остротах единственное, что действительно волновало Зенона и чему он пытался научить, - это истина. "Восприятие, - говорил он, вытягивая пальцы, - это такая вещь, как эта", то есть обширная и большая. Немного сомкнув пальцы, он говорил: "Согласие" - то есть начало формирования концепции о чем-то - "подобно этому". Теперь, сжав руку в кулак, он называл это "постижением". Наконец, обхватив одну руку другой, он назвал эту комбинацию "знанием". Таким полным сочетанием, по его словам, обладают только мудрые.
В своих занятиях с живыми учителями, такими как Кратес, и в беседах с мертвыми - в той случайной встрече с учениями Сократа, которую предсказал оракул, - Зено танцевал с мудростью. Он исследовал ее на агоре вместе со своими учениками; он глубоко размышлял о ней во время долгих прогулок и проверял ее в спорах. Его собственный путь к мудрости был долгим - около пятидесяти лет с момента кораблекрушения до его смерти. Он был определен не каким-то одним прозрением или открытием, а упорным трудом. Он прокладывал свой путь через годы учебы и тренировок, как и все мы. "Благополучие достигается маленькими шагами", - сказал бы он, оглядываясь назад, - "но на самом деле это не мелочь".
Как и в случае со многими другими философами, рассказы о смерти Зенона растягивают наше доверие, но тем не менее преподносят урок. В возрасте семидесяти двух лет, выходя однажды с крыльца, он споткнулся и довольно болезненно сломал палец. Растянувшись на земле, он, похоже, решил, что этот инцидент был знаком и что его номер закончился. Ударив кулаком по земле, он процитировал строчку из Тимофея, музыканта и поэта позапрошлого века:
Я пришел по своей воле; зачем же звать меня?
Затем Зенон затаил дыхание, пока не ушел из этой жизни.
АПОСТОЛ КЛЕАНФ
(Clee-AN-theez)
Происхождение: Assos
B. 330 Г. ДО Н.Э.
D. 230 Г. ДО Н.Э.
Клеанф, возможно, попал в Афины в столь же отчаянных обстоятельствах, как и Зенон, основатель философии, которой он посвятил себя, но их ранние жизни не могли быть более разными. Если Зенон родился в богатстве и конфликтах и был подготовлен к жизни торговца, то Клеант происходил из небольшого города на побережье Эгейского моря - на территории современной северо-западной Турции, - где не было ничего, кроме развивающейся научной традиции, благодаря решению Аристотеля основать там свою первую школу менее чем за двадцать лет до рождения Клеанта.
Клеанф не пережил ни внезапного бедствия, ни поворота судьбы, подобного тому, который привел Зенона к философии. Вместо этого он прибыл в Афины без гроша в кармане, с одной лишь репутацией боксера. Что привело его туда, мы не можем сказать наверняка, но можно предположить, что это было то, что всегда приводило бедных, но способных мальчиков в большой город: возможность.
Имея в кармане всего несколько дней зарплаты, Клеанф начал свой путь, чтобы учиться и работать, но в основном, как кажется вначале, работать.
Чтобы прокормить себя, он занимался разными подработками, в том числе носил воду для многочисленных городских садов, которые нужно было поливать вручную. Его так часто видели по ночам с большими кувшинами воды, что он получил прозвище "мальчик-водонос", или Фреантл. В переводе с греческого оно означает "тот, кто черпает из колодца", а также является каламбуром на имя Клеанф.
Мы не знаем, как и когда он познакомился с Зеноном, но кажется вероятным, что это произошло через