В бунгало, которое занимаем мы с Евой, стекла на двух окнах треснули, и в нашей кладовке проживает семейство мышей, но, по крайней мере, кондиционер работает, так что мы не жалуемся. Это часть того «комфортного образа жизни», к которому мы якобы привыкли.
Ева еще не вернулась, так что, открыв дверь, я сразу же сбрасываю с себя свою отвратительно пропитанную потом форму и бегу в душ. У меня есть время только на то, чтобы быстро намылиться и промыть следы от укусов криклеров, так что роскошному расслабляющему душу, о котором я мечтаю, придется подождать. Затем я вытираюсь, закручиваю свои мокрые волосы в узел и беру свою парадную форму из корзины с брошенной как попало одеждой, стоящей внизу моего стенного гардероба.
Я надеваю белую блузку на пуговицах и юбку из красной шотландки, затем натягиваю носки и обуваюсь в черные лоферы, на которых настаивает моя мать, беру телефон, и теперь мне предстоит добежать до административного корпуса.
Конклав начинается через пять минут, но, к сожалению, если бежать трусцой, то дорога туда займет десять минут, так что мне приходится поднажать. До сих пор я опоздала один-единственный раз – и заработала наказание, состоящее в том, чтобы вплоть до окончания школы обихаживать криклеров. И мне совершенно не хочется прибавить к ним еще и более крупных чудовищ.
К тому моменту, как я добираюсь до зала заседаний на четвертом этаже административного корпуса, я обливаюсь потом – черт бы побрал эту влажность – и глотаю ртом воздух, но я прибыла сюда на десять секунд раньше назначенного времени, так что я считаю это победой. Во всяком случае, до того момента, пока мой телефон не звонит, когда я вхожу в зал и все двенадцать членов моей семьи, состоящей из трех поколений, не поворачиваются и не уставляются на меня с явным неодобрением.
Глава 6
Газовый фонарь в конце туннеля
Мой телефон продолжает звонить в абсолютной тишине зала. Чтобы избавить себя от нового унижения от моей родни, я достаю его из кармана и отклоняю звонок. Это звонит моя подруга Серина, которая окончила школу в прошлом году и теперь живет в Фениксе, так что я быстро пишу ей сообщение, что сейчас у нас Конклав и, когда он завершится, я ей перезвоню. Затем я сажусь на свое место – третье слева на дальней стороне стола, как всегда.
– С твоей стороны весьма любезно присоединиться к нам, Клементина, – сухо говорит моя мать, подняв брови и поджав губы, накрашенные темно-красной помадой. – Возможно, в следующий раз ты позаботишься о том, чтобы твоя форма была чистой, прежде чем явиться сюда.
Она пристально смотрит на мою грудь, я перевожу взгляд туда же и вижу большое коричневое пятно над моей левой грудью. Должно быть, я достала эту форму из корзины для грязной одежды, а не для чистой.
Потому что такой уж сегодня день.
– Я бы предложила тебе чаю, – хихикает моя кузина Карлотта, – но, похоже, ты уже попила его. – В этом году она учится в десятом классе и ведет себя глупо и самодовольно.
– Не слушай их, золотце, – говорит моя бабушка со своим тягучим южным акцентом. – Хорошим парням нравятся девушки, которые не зацикливаются на своем внешнем виде.
– Не говори с милой-милой девочкой о парнях, Виола, – укоряет ее мой дед, взмахнув волосатой рукой. – Ты же знаешь, что она еще слишком молода для таких вещей.
– Да, Клод, – отвечает моя бабушка, одновременно подмигнув мне.
Я благодарно улыбаюсь им обоим – приятно знать, что кто-то поддерживает меня. Иногда я гадаю, была бы ситуация иной, если бы мой отец не уехал еще до моего рождения. Но он ушел, и моя мать поставила себе задачу наказать его, вымещая его косяки на мне – осознает она это или нет.
– Теперь, когда Клементина здесь, я объявляю этот Конклав открытым, – говорит мой дядя Кристофер, ударив деревянным молотком по столу с такой силой, что дребезжат все крошечные чашки, из которых по настоянию моей матери мы пьем чай. – Беатриса, пожалуйста, подайте чай.
Не проходит и нескольких секунд, как зал заполняют кухонные ведьмы, катящие тележки с чаем и угощениями к нему. Одна из них нагружена заварочными чайниками с чаем и принадлежностями к нему, другая – сэндвичами-канапе, а на третьей собраны разного рода коржики и затейливые пирожные.
Мы все сидим молча, пока все это в безупречном порядке не расставляется на любимой скатерти моей матери с цветочным узором.
Флавия, одна из самых молодых кухонных ведьм, улыбается и ставит передо мной тарелку, полную маленьких капкейков.
– Я приготовила для морковного торта твою любимую глазурь, Клементина, из сливочного сыра и ананасового сока, – шепчет она.
– Огромное тебе спасибо, – шепчу я в ответ с широкой улыбкой, при виде которой моя мамочка раздраженно хмурит брови
Я не обращаю на нее внимания.
Флавия просто проявляет любезность и доброту – что в Школе Колдер не очень-то ценится. Не говоря уже о том, что она готовит обалденный морковный торт.
Когда наконец для помпезного чаепития, которое семейство Колдер устраивает во второй половине дня по средам, все готово и все положили еду на свои тарелки, моя мать церемонно берет у дяди Кристофера деревянный молоток. Из пяти братьев и сестер, собравшихся за столом, она самая старшая. К этому своему старшинству она относится очень серьезно после того, как унаследовала его от их самой старшей сестры, когда та умерла незадолго до моего рождения… и никому: ни своим братьям и сестрам, ни их семьям не дает о нем забыть.
Хотя теперь деревянный молоток находится у нее, она не ударяет им по столу, поскольку считает, что это было бы бестактно. Вместо этого она просто держит его, ожидая, чтобы все за столом замолчали. Это занимает всего секунду – я не единственная в этом зале, которой приходилось терпеть бесконечные нотации мой матери или становиться жертвой ее дьявольских наказаний – хотя я все равно считаю, что обихаживание криклеров намного, намного лучше, чем наказание, которое она когда-то назначила моей кузине Каролине – в течение месяца чистить аквариум с чудовищными рыбами… причем чистить изнутри.
– Сегодня у нас плотная повестка дня, – начинает моя мать, – так что я бы хотела нарушить протокол и перейти к деловой части этого совещания до того, как мы закончим есть, если никто не возражает.
Никто не возражает – хотя моя любимая тетя Клодия,