По морщинистому, почти черному лицу градом тек пот, губы тряслись, а глазах стоял ужас.
Шаг, еще шаг, Леха на ходу отвел руку с клинком, чтобы половчей рубануть. Сердце заполняла ледяное спокойствие и желание убивать.
— Я все скажу! — завыл старик. — Главное скажу! О! Я много знаю! Ты не знаешь, а я знаю. Почет тебе будет, багатур, много почета от твоих старших.
Что-то остановило Алексея, он скрипнул зубами и потребовал:
— Говори! Живым останешься. И оттащим подальше, чтобы наши не увидели.
— Правду говоришь? Клянись! — старик внимательно посмотрел на Лешку, но увидев его бешеные глаза торопливо зачастил, тыкая рукой в ущелье:
— Нет там Эргаш-бека. Нету, совсем нету, внуками клянусь.
— Как нет? — опешил Лешка.
Позади, вдруг, щелкнул револьверный выстрел, а через секунду на басмача налетел Костик с шашкой. Лекса едва успел его перехватить.
— Убью, суку!!! — орал Костя, бешено кривя рот и пытаясь вырваться. — Они мою Звездочку! Убью…
— Да подожди ты! — Алешка его тряхнул и приказал старику. — Говори быстрей!
— Ночью ушел, тихо ушел, никто не видел! — зашепелявил старик, не отводя взгляда и Кости. — Лошадей бросил, только с сыном своим ушел, никому ничего не сказал. Пешими тропами ушел. Зарезал Абдуллу, тот сторожил. Люди очень злые были, обманул всех. Хотели гнаться за ним но уже поздно было…
— И что мне с того? — Лекса разочарованно скривился.
— Ты Бека догнать можешь! — старик хитро прищурил левый глаз.
— Как?
— Если здесь залезете… — старый басмач ткнул скрюченным пальцем на почти отвесную стену ущелья, — тогда наперерез пойдете. Как увидишь двурогую скалу, за ней ручей с чинарой будет и тропа. Эргаш-бек все равно мимо проходить будет. Он много добра с собой взял, тяжело, будет медленно идти. Ему пять-шесть часов идти, вы через два там будете. Залезете, молодые, можно залезть. Я когда молодой был, выше лазил. Понимаешь, что говорю? Э-эээ, почет от командира будет, награда будет! Но ты свое слово сказал! Отпусти!
Костик неуверенно посмотрел на Алешку.
— А что наши скажут?..
Лекса помедлил и отчеканил:
— Сомнения порождают хаос и смерть!
И уже привычно охренел сам от себя.
Костик ошалело глянул на Лешку и кивнул…
Глава 5
— Винтари и амуницию здесь оставим, с собой только револьверы и шашки… — скупо командовал Алексей, поглядывая на стену ущелья и прикидывая маршрут. — Сапоги тоже скидывай, босыми полезем.
Поначалу идея казалась ему не очень удачной. Пугали не отвесные скалы, а возможные проблемы с командованием, но сейчас сомнения прошли, осталось только холодная уверенность.
Немного поразмыслив, он ругнулся.
— Кобылья срака… как бы нашим сообщить, куда мы пошли?
— Сейчас! — Костя полез за пазуху, достал грязный платок с огрызком химического карандаша и активно мусоля грифель языком принялся писать на коленке. — Так… пошли за Эргаш-беком в горы. Не поминайте… лихом… ага… вот, смотри. Пойдет?
Он продемонстрировал товарищу каракули на платочке и жирную стрелку под ними.
— Пойдет… — Лекса сбегал к мертвому Кугуту и достал из седельной сумки аркан и перекинул его через плечо. Сбросил сапоги, ремни шашки сцепил и закинул ее за спину, пристроил флягу на пояс, проверил патроны в револьвере, а потом отправил в карман еще четыре толстых патрончика в латунных гильзах — весь свой наличный боезапас. Мелькнула мысль все-таки взять с собой карабин, но Лешка ее прогнал. Предстоящая прогулка по скалам могла показаться комфортной разве что для горных коз, но никак для человека и каждый лишний килограмм сильно осложнял задачу.
Костя экипировался похожим образом, только на поясе у него висел здоровенный «Reichsrevolver M 1883» в самодельной кобуре. Никто даже не думал централизованно снабжать красноармейцев короткоствольным оружием, но его наличие считалось особым шиком, поэтому бойцы добывали себе любые доступные револьверы и пистолеты любыми правдами и неправдами.
Старика быстро оттащили за каменную осыпь, пригрозив, что если обманул, найдут и отрежут башку, свои винтовки и снарягу оставили на видном месте, туда же пристроили письмо на платочке, а потом…
Потом Костя вдруг опасливо покосился на Лексу, быстро перекрестился и оправдывающееся пробормотал:
— Ну… это… лишним не будет… вона куда лезем…
— Не будет, — спокойно согласился Лекса и тоже широко перекрестился.
Сам он никогда не заморачивался религией, но кто-то внутри внушительно сказал: «надо».
— Полезли?
— Полезли…
Первые сорок метров Костя и Лешка проскочили играючи, соревнуясь друг с другом, с шутками и прибаутками и сами не заметили, как взобрались на узкий карниз — первый намеченный промежуточный привал.
— Ну и горазд ты карабкаться, Лекса, — Костя ткнул товарища кулаком в плечо.
— То тоже… прямо обезьян… — улыбнулся Леха.
— Хотел спросить, — Костик шумно отхлебнул из фляги. — Ты что собираешься делать после того, как победим буржуазию и контрреволюцию?
— Воевать дальше, — уверенно ответит Леха.
— Думаешь…
— Войны на наш век хватит.
— Это да, — согласился Костя. — Не оставят в покое буржуины. Воевать так воевать, но домой хочется, знаешь, как у нас красиво в Кобулети? Море, горы…м-мм… а воздух какой! Как вино!
— Кобулети? — Лекса даже вздрогнул. Отчего-то ему показалось, что он очень хорошо знает этот город, мало того, там бывал. Даже в голове начали мелькать смутные картинки. Хотя, как он не старался, не нашел в своей биографии ничего подобного. Алексей четко помнил, что родители выезжали на море всего один раз, причем только в Ялту.
От напряжения опять заболела голова.
— Полезли?
Леха с радостью согласился, чтобы отвлечься. Странностей с каждым днем становилось все больше и больше. И они уже начинали всерьез беспокоить.
Второй участок прошел труднее, пришлось долго ползти по узенькому карнизу, чтобы обойти отвесную скалу.
Сверху отлично было видно место первой сшибки, но эскадрон там все еще не появлялся — видимо пока добивал басмачей в глубине ущелья.
Небольшое плато пересекли бегом, чтобы успеть на место встречи с Эргаш-беком первыми, а потом началось самое трудное. Солнце взошло в зенит, камни вокруг моментально нагрелись, ободранные об камни руки и ноки немилосердно саднили, а жара буквально высасывала последние силы.
— Ну и как дальше? — Костя озадаченно смотрел на отвесную гладкую стену. — И хрен обойдешь. Хотя…