Закончив, медсестра обернулась на Атласа. Она сделала шаг вправо, встав так, чтобы он меня не видел, и снова повернулась ко мне.
– Мне нужно задать вам несколько личных вопросов. Я собираюсь попросить его выйти. Вы согласны?
Только в эту минуту я поняла, что она считает Атласа виновником всего того, что случилось со мной. Я тут же затрясла головой.
– Это был не он, – сказала я. – Пожалуйста, не заставляйте его выходить.
На ее лице отразилось облегчение. Она кивнула и подтащила к себе стул.
– У вас есть еще раны?
Я покачала головой, потому что ей бы не удалось залечить все то, что Райл исковеркал внутри меня.
– Лили? – Ее голос звучал мягко. – Вас изнасиловали?
Мои глаза наполнились слезами, и я увидела, как Атлас повернулся и уперся лбом в стену.
Медсестра дождалась, пока я снова встречусь с ней взглядом, и заговорила снова:
– У нас есть специальный протокол осмотра для таких ситуаций. Осмотр проводят по желанию, но я бы вам его настойчиво рекомендовала.
– Меня не изнасиловали, – ответила я. – Он не…
– Вы уверены, Лили? – спросила медсестра.
Я кивнула:
– Мне не нужен этот осмотр.
Атлас снова смотрел на меня, и я видела боль на его лице, когда он шагнул вперед.
– Лили, тебе это нужно. – В его глазах была мольба.
Я снова покачала головой:
– Атлас, я клянусь… – Я зажмурилась и опустила голову. – На этот раз я его не прикрываю, – прошептала я. – Он пытался. Но потом остановился.
– Если вы собираетесь выдвинуть обвинения, то вам потребуется…
– Мне не нужен осмотр, – твердо ответила я.
В дверь постучали, и вошел врач, избавив меня от умоляющих взглядов Атласа. Медсестра коротко рассказала врачу о моих травмах. Потом она отошла в сторону, пока он осматривал мою голову и плечо. Врач посветил мне фонариком в глаза, потом снова заглянул в документы и сказал:
– Мне бы хотелось исключить сотрясение мозга, но в вашем положении я не хочу назначать КТ. Мы оставим вас под наблюдением.
– Почему вы не хотите назначить КТ? – удивилась я.
Врач встал.
– Мы избегаем назначать рентген беременным женщинам, если этого не требует состояние здоровья. Мы будем наблюдать за вашим состоянием, чтобы исключить осложнения, а потом вас отпустим.
Но я уже ничего не слышала.
Ничего.
Кровь запульсировала в моей голове, в моем сердце, в моем желудке. Я вцепилась в край кресла, на котором сидела, и смотрела в пол, пока медики не вышли из комнаты.
Когда за ними закрылась дверь, я осталась сидеть в ледяном молчании. Я видела, что Атлас подошел ближе. Его ноги почти касались моих. Пальцы легко коснулись спины.
– Ты знала?
Я быстро выдохнула, набрала в грудь побольше воздуха и качнула головой. Его руки мгновенно обняли меня, и я заплакала так, как никогда в жизни не плакала. Атлас не отпускал меня все то время, пока я рыдала. Он помогал мне справиться с моей ненавистью.
Я сама сделала это с собой.
Я позволила этому случиться.
Я как моя мать.
– Я хочу уйти, – прошептала я.
Атлас отстранился.
– Они хотят последить за твоим состоянием, Лили. Думаю, тебе следовало бы остаться.
Я подняла на него глаза и покачала головой.
– Мне нужно уйти отсюда. Пожалуйста. Я хочу уйти.
Он кивнул и помог мне надеть обувь. Сбросив с себя куртку, он накинул ее мне на плечи, и мы вышли из больницы никем не замеченные.
По дороге Атлас молчал. Я смотрела в окно, слишком измученная, чтобы плакать. Я была в таком шоке, что не могла говорить. Меня накрыло.
Просто продолжай плыть.
* * *
Атлас жил не в квартире. Он жил в доме в маленьком пригороде Бостона под названием Уэллесли, где все здания были красивыми, вольготно раскинувшимися на участках, ухоженными и дорогими. Прежде чем мы свернули на подъездную дорожку, я гадала, не женился ли Атлас на своей подружке. На Кэсси. Я гадала, как она отнесется к тому, что ее муж привез в дом девушку, которую он когда-то любил и которую только что избил ее собственный муж.
Она станет меня жалеть. Гадать, почему я не ушла от мужа и как я позволила себе дойти до такой жизни. Она будет думать о том же, о чем думала я, глядя на собственную мать, оказавшуюся в подобной ситуации. Люди тратят столько времени, гадая, почему женщины не уходят. А где все те люди, которые думают о том, почему мужчины распускают руки? Разве не мужчин следовало бы винить?
Атлас поставил машину в гараж. Второй машины там не было. Я не стала ждать, пока он поможет мне выйти из машины. Я открыла дверцу и вышла сама, а потом пошла следом за Атласом в дом. Он набрал код на охранной системе, а потом зажег свет. Я обвела взглядом кухню, столовую, гостиную. Кругом было дорогое дерево и нержавеющая сталь, а стены кухни были выкрашены в успокаивающий голубовато-зеленый цвет. В цвет океана. Если бы мне не было так больно, я бы улыбнулась. Атлас продолжал плыть, и вы только посмотрите на него! Он проплыл весь путь до долбаных Карибов.
Атлас подошел к холодильнику, достал бутылку воды, открутил крышку и протянул ее мне. Я выпила немного воды и смотрела, как он зажигает свет в гостиной, потом в коридоре.
– Ты живешь один? – спросила я.
Он кивнул и вернулся в кухню.
– Ты есть хочешь?
Я покачала головой. Я все равно бы есть не смогла.
– Я провожу тебя в твою комнату, – сказал Атлас. – Там есть душ, если тебе нужно.
Очень нужно. Мне хотелось выполоскать вкус виски из моего рта. Мне хотелось смыть с себя стерильный запах больницы. Мне хотелось стереть последние четыре часа моей жизни.
Я прошла за ним по коридору в свободную спальню, где он включил свет. На голой кровати стояли две коробки, еще больше коробок были составлены у стены. У одной из стен стояло гигантское кресло, обращенное к двери. Атлас подошел к кровати, снял коробки и поставил их к остальным.
– Я въехал сюда всего несколько месяцев назад. И пока у меня не было времени заняться интерьером. – Он подошел к комоду, открыл ящик. – Я постелю тебе постель. – Атлас вытащил подушку и простыни, начал стелить постель, а я ушла в ванную и закрыла дверь.
Я оставалась там в течение получаса. Некоторое время я смотрела на свое отражение в зеркале. Некоторое время я простояла под душем. Остальное время я провела, склонившись над унитазом, потому что я довела себя до тошноты мыслями о нескольких последних часах.
Я завернулась в полотенце и приоткрыла дверь. Атласа в спальне уже не было, но на только что застеленной постели лежала сложенная одежда: мужские пижамные штаны, которые были мне слишком велики, и футболка, закрывавшая мне колени. Я потуже затянула шнурок на штанах, завязала его и легла в постель. Выключив лампу, я натянула на себя одеяло.
И заплакала, горько, беззвучно.
Глава 25
Я почувствовала запах тостов.
Я потянулась в кровати и улыбнулась, потому что Райл знал, как я люблю тосты.
Мои глаза открылись, и реальность обрушилась на меня с силой лобового столкновения. Я зажмурилась, поняв, где я и почему я здесь оказалась, осознав, что тосты, запах которых я чувствовала, не были частью завтрака, который мой любящий и нежный муж собирался принести мне в постель.
Мне сразу же снова захотелось плакать, поэтому я заставила себя встать с постели. Сосредоточившись на пустоте в своем желудке, я воспользовалась ванной и сказала себе, что смогу поплакать после того, как съем хоть что-нибудь. Мне нужно было поесть до того, как меня снова стошнит.
Когда я вышла из ванной, кресло было развернуто так, чтобы оно смотрело не на дверь, а на кровать. На кресле валялось скомканное одеяло, и я догадалась, что Атлас сидел в нем, пока я спала.
Вероятно, он беспокоился, нет ли у меня сотрясения мозга.
Когда я вошла в кухню, он сновал между холодильником, плитой и рабочим столом.