Он пытался расспросить ее по пути, однако Мира только отшучивалась. На станции она и вовсе удрала почти сразу. Она не попросила Рино помочь ей с отчетом, не сказала даже, что будет этот отчет писать… Опять же, и у этого могло быть объяснение. Мира все-таки инженер, а ее спутник – пилот, и его обязанности заканчиваются в момент, когда можно встать из-за штурвала. С остальным она могла бы справиться сама, но…
Рино уже решил, что одну ее не бросит.
* * *
Мира до сих пор не могла до конца поверить, что она действительно это делает. Она связалась с преступником! И не просто с преступником – это само по себе было бы еще не так плохо на станции, где преступники составляют восемьдесят процентов населения. Но она-то выбрала серийного убийцу! Да еще и легендарного. Если бы такое рассказали ей о ком-то другом, Мира уверенно сказала бы, что у той девицы помешательство.
Однако теперь «девицей с помешательством» была она сама. Ну а что делать, если ей не оставили выбора? Она ведь больше не на Земле, где можно кому-то пожаловаться, уволиться, уехать навсегда. Она заперта с этими людьми на много лет, и ей нужно как-то приспосабливаться. Она уже поняла, что с Личеком поладить не удастся без парочки поцелуев в задницу, а к этому Мира была не склонна. После того, как она несколько часов провела в лазарете, она окончательно убедилась, что и с местной полицией договориться нереально, кочевники будут творить то, что им выгодно, Мире же позволят стать в лучшем случае инструментом.
Так что – да, союз с Гюрзой был равносилен игре с огнем, но только огонь ей и оставили.
Она уже понимала, что не выдаст его, когда шла на встречу с ним. И понимала, что он может ее убить. Мира не тешила себя напрасными надеждами насчет собственной гениальности. Гюрза убивал людей, у которых была в распоряжении маленькая личная армия, охрану которых планировали лучшие стратеги федерации. Но разве это кого-нибудь защитило? Она пошла на риск – и в итоге выжила.
Правда, сделка все равно оказалась не из приятных. Гюрза ясно дал ей понять, что не воспринимает ее как равную, ей хотя бы поначалу предстояло играть роль подчиненной. А еще он не пообещал не убивать ее. Однако поручения он отдавал строго по делу, подчиняться ему было проще, чем Личеку, и… он действительно оказался гениален.
Когда он велел Мире отправиться обратно к красному гиганту и осмотреть астероиды, она решила, что он издевается над ней. Власть проявляет! Но потом она увидела те срезы… Похоже, Гюрза действительно понял нечто важное, а ей и слова не сказал. Это бесило, однако вынудить его говорить Мира не могла. Ей только и оставалось, что запастись терпением.
Он сам сказал ей, где его найти. Если бы он этого не сделал, Мира бы не справилась: он учел свои ошибки и не позволил бы ей отследить его так же, как в первый раз. Теперь датчики, вроде как связанные с ним, показывали совершенно другие координаты.
Гюрза занял одну из запасных кают. Мира не была уверена, почему они вообще остались: не набралось достаточно человек или эти помещения предназначались для экстремальных ситуаций вроде аварий или эпидемий? Как бы то ни было, пока пустовала половина этажа, считавшаяся надежно заблокированной: двери не открывались ни одним ключом, кроме контрольного.
Но Гюрзу это не смутило, когда Мира присоединилась к нему, он уже неплохо обосновался. Он явно не только что пришел, он успел установить в спальне проектор, который разместил на стенах те самые кровавые уравнения, считавшиеся утраченными.
Он не пытался их переписать, не присматривался ни к одному из них повнимательней. Он просто сидел на кровати и спокойно обводил взглядом свое окружение.
Он вообще оказался не таким, как представляла Мира – и уж точно не таким, как притворялся под чужим именем. Она предполагала, что сразу же заметит в серийном убийце жестокость, ярость, безумие, которое позволило ему погубить стольких людей.
Но если безумие в Гюрзе и было, он сумел запрятать его очень глубоко. Он оказался самым равнодушным человеком из всех, кого встречала Мира. При этом принять его равнодушие за апатию было невозможно. В Гюрзе не было той очевидной физической силы, что в Сатурио из кочевников или даже высоченном, мускулистом Рино де Бернарди. Но рядом с ним невозможно было заподозрить, что он слаб. Раньше Мире казалось, что журналисты придумывают известным убийцам прозвища просто так, чтобы звучало красиво. Но, пообщавшись с Гюрзой, она вынуждена была признать, что на сей раз они не ошиблись.
– Ты был прав, – сказала Мира.
– Это мне знать не нужно, – покачал головой Гюрза. – Это я и так знаю. Ты сделала снимки?
– Да, хозяин! – насмешливо отозвалась она.
Насмешку Гюрза проигнорировал, он просто забрал у нее блок с информацией. Эти данные он перекачал на собственный компьютер, и очень скоро проектор добавил к кровавым уравнениям карту системы красного гиганта с отмеченными на ней точками, белыми и синими.
Мира между тем рассматривала уравнения, надеясь хотя бы теперь найти в них какой-то смысл. Она не призналась бы в этом никому, даже себе, однако ей хотелось впечатлить Гюрзу. Прочитать эти данные так, как он, показать, что она не глупее… Не вышло, и это неприятно стукнуло по самооценке. Снова.
– Ты все еще веришь, что он писал на стенах не случайные символы? – поинтересовалась Мира.
– Если бы они были случайными, ты бы не нашла рядом с красным гигантом то, что нашла.
– То есть, ты не угадал?..
– Я не угадываю. Я либо знаю, либо узнаю.
Цифры и символы, начертанные кровью, были неровными, явно созданными быстро. Тот человек спешил… Он знал, как мало у него времени, и у него не осталось ничего дороже собственной крови. Но он все это отдал…
– Ты сказал, что у тебя есть теория насчет того, что убило корабль, – напомнила Мира. – И что снимки позволят тебе эту теорию проверить. Так?
– Да.
Ну вот кто так отвечает? Понятно же, что этот вопрос – просто подводка к полноценному объяснению! А Гюрза или не сообразил, или издевался над ней. Скорее, второе… или ему просто не было дела.
Мире пришлось уточнить:
– И что же?
Возможно, на этот раз он готов был ей ответить. Гюрза ей больше не угрожал, он полностью сосредоточился на уравнениях. Но и от Миры он не отмахнулся… он просто не успел заговорить.
Его компьютер взвыл предупреждением и мгновенно убрал со стен уравнения и карты. Вместо этого проектор показал изображение коридоров, прилегающих к каюте. А там неожиданно стало людно! На этаж, пустой в иное время, спешили кочевники.
Тут были все или почти все, отлично экипированные – на простое дежурство так не ходят! Они знали, куда шли и зачем. Они очень грамотно перекрывали все пути к отступлению.
Они охотились на Гюрзу. Они признали его силу и сейчас сделали все, чтобы его поймать, они не сомневались, что он скрывается здесь, они знали наверняка.
Ну а сообщить им о таком мог лишь один человек: Мира. До того, как Гюрза начал общаться с ней, он неделями оставался непойманным, теперь же он просто угодил в западню. Объяснение могло быть только одно, Мира и сама признавала это… И лишь она знала, что оно ложное!
Она никому его не выдавала, ни с кем его не обсуждала. Только вот у нее не было ни единого способа это доказать, она сейчас выглядела как предательница, которая решила выслужиться перед начальством и укрепить свои позиции на корабле.
Она отвернулась от проекции и посмотрела на Гюрзу. За дверью уже был слышен топот, кочевники приближались. Истекали последние минуты, в которые можно что-то изменить, хотя и непонятно, зачем…
Но, наткнувшись на ледяной взгляд Гюрзы, Мира вдруг поняла, что не успеет. Она была не виновата, однако слов оправдания все равно не нашлось. Они оба понимали, что очень скоро он будет пойман, возможно,