— Убейте его. Что смотрите? Отрубите башку. Прямо сейчас отрубите. Башка нам понадобится, а остальное пусть сожрут шакалы — им тоже питаться чем-то надо. Ну, мне повторить?
— Есть, командир! — дружно и радостно отрапортовали Сергей и Юсуф.
Бек встревожено завертел головой. Бердыев с кривой усмешкой перевел ему слова Алексея, а потом потянул шашку из ножен.
— Нет, не надо!!! — истошно завопил Мухаммед, неожиданно обнаружив знание русского языка. — Я пригожусь! Правда, пригожусь. Не пожалеете! Я все расскажу! Не надо меня убивать!
Сергей и Юсуп быстро стащили бека с седла, подбили ему ноги и поставили на колени. Бердыев несколько раз взмахнул шашкой, примериваясь к шее басмача.
Остальные красноармейцы стали кругом и стали спорить нарочито весело, получится, перерубить шею или нет.
— Не надо, молю, не надо, пощади!!! — тонко завыл бек и пополз на коленях к Алексею. — Молодой начальник, оставь жизнь! Я все отдам! Много золота! Много! Здесь недалеко спрятано! В том кишлаке, откуда девочки! Все отдам, не убивай, ради Аллаха не убивай…
По толстому лицу бека лились слезы, сопли колыхались жидкими сосульками, а в глазах стоял дикий ужас. В воздухе отвратительно запахло нечистотами.
— Тварь… — брезгливо сплюнул Юсуп. — Трусливый шакал. Не настоящий бек, тряпка, женская подстилка. Рубить, командир?
— Отставить, — тихо скомандовал Алексей. — Пусть сначала покажет, где спрятали золото.
Повернул лошадь и отъехал в сторону. Дикое отвращение подкатывало комом к горлу. В своей жизни Лексу доводилось встречать много умных, смелых врагов, которые не боялись смотреть смерти в лицо. Они вызывали невольное уважение, хотя и были врагами. Но трусость всегда вызывала презрение. Вплоть до тошноты.
Басмач окончательно заткнулся и оставшуюся дорогу не проронил ни слова, а когда взгляд Алексея падал на него, сразу униженно кланялся.
Наконец, впереди показался кишлак, навстречу сразу выехало десять вооруженных всадников, с виду обычных красноармейцев.
— Кириленко, Ферганский отдел ЧК, — сухо представился затянутый в кожанку коренастый усач. — Назовитесь. Куда следуете?
— Турчин, командир особой маневренной группы имени Августа Бебеля, — спокойно доложил Алексей. — Были направлены сюда перед вами, выполняли преследование бандитского формирования, которое похитило жительниц кишлака.
Кириленко стрельнул взглядом на девочек, потом на Мухаммед-бека и уже более приветливо заявил.
— Вижу, догнали? Никак сам Мухаммед-бек? Ну, молодцы, что тут скажешь! А теперь передайте нам задержанного и похищенных женщин. Мы дальше сами разберемся с ними, а вам выражаю благодарность за службу и проявленную бдительность.
Алексей пропустил его слова мимо ушей.
— Вы встретили здесь горбуна по имени Измаил? Такой здесь один был. Рука еще висит у него плетью.
Чекист недовольно поморщился, но все-таки ответил:
— Есть такой. Единственный разумный человек здесь. Оказывает помощь. Для чего он вам?
— Он служит бандитам, — терпеливо объяснил Алексей. — И это он направил сюда басмачей за девочками.
— Да что ты такое говоришь… — вспылил Кириленко, но тут же осекся. — Даже так? Не переживай, разберемся. – И бросил одному из своих людей. — Иванов, этого Измаила ко мне притащи. Живее. А ты… Турчин? Да? Я же приказал передать нам басмача и похищенных девочек. Исполнять!
Лешка почувствовал, что этот усач в лучшем случае обеспечивает работу настоящих чекистов и если прямо сейчас не осадить его, то начнутся большие проблемы. Тронул жеребца, подъехал к Кириленко вплотную и негромко процедил:
— Я подчиняюсь напрямую Реввоенсовету Туркестана, а ты кто такой, чтобы мне приказывать? Начальники здесь у тебя есть? Так веди к ним и меньше базлай…
Кириленко покраснел, запыхтел как самовар, но потом глянул на красноармейцев, державших карабины наготове, и раздраженно бросил:
— Следуйте за нами!
Алексею сразу бросилось в глаза полное отсутствие жителей в кишлаке, даже собаки куда-то пропали. Кириленко привел его к самому большому дому, где в небольшом садике за столом сидело двое мужчин в гражданке. Молодой, щекастый парень в очках, похожий на студента и второй — пожилой, с аккуратной бородкой клинышком и тоже в очках. Этот очень органично смахивал на преподавателя, того самого студента.
— Это черт знает что! — Кириленко сразу начал орать. — Непонятно кто такие, отказываются выполнять приказания, нагло хамят, за оружие хватаются! Безобразие, совсем распустились!
Пожилой чекист сдержанным жестом остановил его и вежливо представился:
— Уполномоченный Ферганского отдела ЧК Туркестана Рихтер Степан Осипович, со мной младший уполномоченный ЧК Петров Николай Альбертович. Представьтесь, пожалуйста.
— Командир особой маневренной группы имени Августа Бебеля Турчин Алексей, — снова представился Лекса и коротко доложил все обстоятельства, при которых освободили девочек и задержали Мухаммед-бека.
Кириленко опять попытался влезть в разговор, но Рихтер жестом отослал его, а потом предложил Алексею сесть за стол.
— Не обращайте внимания на нашего Кириленко, — с улыбкой сказал он. — Своеобразный человек, но верный и надежный товарищ. Ну что же, мы наслышаны о вас, наслышаны. Почту за честь лично познакомиться… — чекист крепко пожал руку Лешке. — Признаюсь, не верил, что у вас что-то выйдет. Однако, получается, жестоко ошибался. Если не секрет, сколько вам лет?
— Шестнадцать с небольшим.
— Надо же…
Алексей еще в прошлой жизни много читал о чекистах; изрядно хорошего, но и немало плохого, поэтому вел себя осторожно, однако, в отличие от Кириленко, Рихтер оказался очень вежливым и доброжелательным, очень приятным в общении человеком. Его напарник больше молчал, но тоже не вызывал настороженности.
К счастью, требовать отдать пленного бека они не стали.
— Все равно в итоге он попадет к нам, — с улыбкой пожал плечами Рихтер. — А вам надо отчитаться перед своим начальством. Мы его первоначально опросим, если не возражаете, а дальше везите его сами. Девочек мы тоже опросим, но с ними все сложнее. Мать бросилась на наших людей с ножом, ранила бойца, пришлось ее застрелить — насколько я понимаю, на почве несчастья она сошла с ума. А отец… он вчера умер сам. Но с ними что-то придумаем. Если не захотят здесь оставаться — заберем в интернат. Как раз основали для сирот. Так, а что вы говорили об этом Измаиле? Он нам показался очень лояльным к власти человеком. А вот и он…
— Вот он сука! Как заметил, что эти приехали, сразу сбежать пытался! — Кириленко сам притащил за шиворот связанного Измаила. — Рагимова ножом пырнул, сволочь! Но у меня не забалуешь! Ишь, буркалы таращит, контра!
Глаза горбуна пылали дикой ненавистью, при виде Алексея он презрительно сплюнул и опустил голову.
— Хотите поучаствовать в допросе? — вежливо предложил Рихтер. — Вам должно быть интересно.
Алексей отказался и вышел к своим людям.
— Становитесь на бивак, переночуем, а завтра поедем дальше. Костя…
Костя подошел, за ним как привязанные засеменили освобожденные пленницы.
— Тут такое дело… — Лекса рассказал, что случилось с родителями девочек. — Эти говорят, если они не захотят оставаться, заберут их и устроят в интернат.
— Епта… — Костик поскреб пятерней вихры. — Вот же напасть, мало маленьким страданий, теперь сиротами стали…
Бердыев услышал разговор и подошел:
— Нельзя им дома оставаться, — тихо заговорил он. — Заклюют, а могут и камнями побить. Порченными они уже считаются по местным обычаям. Еще будут считать, что они беду на своих родных и на весь кишлак навели. Темные люди, глупые от того, что темные. Не оставляйте их. Самое лучшее, что с ними станет — с голоду умрут.
— А я их себе заберу! — решительно рубанул рукой Костик. — Вот так, заберу и все! Так-то я сирота, теперь за сестренок мне будут! А старшая по душе мне пришлась… — он смущенно улыбнулся. — И я ей вроде. Но пусть пока растет. А что? Найду домишко в городе, поселю, прокормлю как-нить, да на ноги поставлю! Поговоришь с Бароновым и Казанцевым?