– О, это чудесно. Смелее, проси, чего ты хочешь? – Рафаил погладил девушку по бедру, давая понять, что одобряет ее поведение.
– Я видела в одном журнале, как женщина связала мужчину и делала все сама. – Онафиэль замолчала, ожидая реакции.
– Тебе тоже так захотелось? Хочешь все сделать сама? – Рафаил удивился, но обрадовался. Действие грибов, которые он употребил перед ритуалом очищения, еще не прошло.
Онафиэль несмело кивнула.
– Я тебе позволяю, можешь связать меня. – Рафаил развел руки в стороны, так, чтобы девушка привязала их к металлическим прутьям изголовья кровати.
Только сейчас Рафаил заметил, что веревки были повязаны на ее талии. Она сняла их с себя, затем бережно, но крепко привязала его к постели, а сама легла напротив и стала гладить себя сквозь белье, как он и просил.
– Вам нравится, великий отец? – томно спросила Онафиэль.
– Очень. – Он заерзал. – Ты самая красивая в нашей семье. Ну же, иди ко мне, не могу больше терпеть.
– А вы позволите мне еще кое-что? – Онафиэль села на его колени.
– Все, что попросишь, – слишком быстро согласился Рафаил.
– В том журнале у мужчины был кляп. – Она посмотрела на него из-под густых ресниц.
– О, дитя, мне нравится ход твоих мыслей. Можешь засунуть мне в рот свои трусики, – предложил он.
Онафиэль поднялась, медленно сняла белье и засунула трусы в рот отцу глубже, чем того требовала ситуация. Он закашлялся, но девушку это не остановило. В глазах Рафаила возбуждение смешалось с зачатками страха. Онафиэль вернулась на его колени и стала ерзать взад-вперед, не позволяя ему проникнуть внутрь. Рафаил застонал.
– Скажи мне пароль от сейфа. – Она наклонилась к самому его уху и прикусила мочку.
Рафаил промычал, удивление в глазах сменилось гневом.
– Я знаю, что ты не можешь говорить, покажи на пальцах, – велела девушка внезапно изменившимся голосом.
Рафаил сжал кулаки и с силой дернулся вперед, надеясь порвать веревки, но ничего не вышло. Он лишь травмировал кожу. От злости он тяжело дышал, ноздри раздувались, но он не торопился ничего показывать.
– Ладно, не хочешь по-хорошему, значит. – Онафиэль встала и направилась к двери.
Мужчина сильнее замычал, пытаясь привлечь внимание других членов семьи. Возможно, они услышат его, когда Онафиэль откроет дверь. Но девушка лишь на секунду отворила дверь, подняла что-то с пола и снова закрыла. Когда Онафиэль развернулась к нему, в лунном свете блеснул нож.
– Теперь скажешь? – спросила она, приближаясь к нему.
Рафаил замотал головой, попытался пнуть приближающуюся девушку, но напоролся на лезвие, ранив сухожилие. Кровь хлестнула на белые простыни, гнев сменился страхом. Рафаил закивал и начал показывать цифры.
Онафиэль сняла со стены картину, что висела напротив кровати, и стала набирать код. После щелчка дверца открылась. Внутри лежали деньги и договоры купли-продажи и дарения имущества ныне живущих и умерших членов секты. Пролистала документы, везде было одно и то же имя. Девушка сразу поняла, что это и было настоящее имя Рафаила. Она вытащила содержимое и положила на стол.
– Это ты убил Думу? – Онафиэль снова взяла нож в руки. Отец не двигался.
Покрепче сжав рукоять, она стала приближаться к Рафаилу.
– Ты убил ее? – Девушка поднесла лезвие к горлу мужчины. Он стал пытаться освободиться, но все было тщетно. – Отвечай.
Рафаил кивнул, принимая на себя ответственность за смерть Думы.
– Где у тебя сигареты и зажигалка? Хочу покурить.
Отец кивнул на тумбочку. Он не верил в то, что Онафиэль решится на что-то большее. Ему хотелось думать, что это часть какой-то ролевой игры, о которой она прочла в том же журнале.
Открыв верхний ящик тумбочки, Онафиэль вытащила из пачки сигарету и прикурила. Закашлялась. Раньше она не пробовала сигарет, но пару раз видела, как курил Рафаил. Она задвинула ящик, но зажигалку оставила у себя. Пробежала взглядом по комнате и, не обнаружив ничего полезного, пошла в ванную, примыкающую к спальне. Открыв зеркальный шкафчик над раковиной, Онафиэль нашла, что искала: аптечка и парфюм. Из коробочки с лекарствами девушка достала спирт, йод, нашатырь, сняла с них и с духов колпачки и вернулась к отцу.
Пока Онафиэль по очереди выливала содержимое всех флаконов на Рафаила и постель вокруг него, он мычал и дергался, стремясь выпутаться из веревок. Но ничего не выходило. На глазах проступили слезы. Он с мольбой посмотрел на девушку. Неотрывно глядя в глаза отцу, Онафиэль подожгла простыню. Страх и отчаяние ее мучителя – вот что по-настоящему возбуждало ее.
Пламя подбиралось все ближе к телу Рафаила. Онафиэль продолжала наблюдать за его тщетными попытками вырваться, пока огонь не перекинулся на его ноги. Послышался треск горящих волос. Она покрепче затянулась зажатой в губах сигаретой, а после бросила окурок в постель отца.
Когда жар стал нестерпимым, а Рафаил перестал содрогаться в конвульсиях, Онафиэль открыла окно, чтобы пламя быстрее сделало свое дело, схватила документы и выбежала из комнаты. Вернувшись к себе, она оделась в первое, что попало под руку, бумаги засунула за пазуху и бросилась будить детей. На взрослых ей было плевать, мать тоже было не жаль – все они заставляли ее страдать, день за днем проходить все новые и новые круги Ада. Пусть сгорят ко всем чертям вместе со своим великим отцом. Онафиэль по очереди открывала двери и кричала: «Пожар!»
Пока в суматохе люди бежали или пытались потушить распространяющийся огонь, Онафиэль скользнула между постройками и скрылась через лаз. Она бежала и бежала, легкие горели. Перед глазами стоял последний взгляд Рафаила, полный боли и страха. Онафиэль почувствовала, как уголки губ сами собой потянулись вверх. Впервые она улыбалась, после того как Думы не стало.
Из-за деревьев показался старый мост. Раньше Онафиэль никогда не переходила через него. Добиралась лишь до середины и садилась, свесив ноги и глядя в реку. Теперь же ей предстояло пройти этот путь до конца. Ноги дрожали, но дороги назад не было. Цепляясь пальцами за ржавые балки, она боком продвигалась к другому берегу реки Спокан. Оступалась, но продолжала путь. Оказавшись на земле, она упала на колени и заплакала… от счастья.
Глава 5
Портленд (Орегон), 2024 год
В городе было всего три компании, которые занимались хранением. «Гарант» специализировался на ценных вещах: произведения искусства, антиквариат и прочие прелести, которые были очень нужны, но в домах владельцев им не было места. «Чердак» хранил мебель, бытовую технику и личные вещи во время переезда заказчиков или дольше по необходимости. «Сейф» специализировался на разных мелочах: ювелирные изделия и разные документы. Можно было также рассмотреть банковские ячейки, но начать решили с чего попроще. Во-первых, банки напичканы камерами, и вряд ли убийца по доброй