Суеты, слава всем богам, не было. Особо ударно работал экономический отдел, фактически - уже министерство финансов. В шепоте неразборчивых разговоров мальчики-девочки вперемешку со взрослыми тетями и дядями откачивали миллионы и миллиарды со всех точек мира. На рынках, судя по индексам и котировкам, нарастала паника. Да что там паника - пахло полноценным кризисом. И не просто финансовым цунами, а прямо таки сдвижение материковых плит.
Китай играл в этом первую скрипку. Это было видно уже явно. Все показатели китайской экономики уверенно росли вверх.
При этом непрерывным потоком шли негативные новости. Расторгались договора - в первую очередь - долгосрочные. Но за ними виднелся вал и среднесрочных. Все это усугублялось растущим напряжением между Англией и Штатами. Причем в Королевстве вновь возродилась Ирландская Республиканская Армия, отметив свое воскрешение парой десятков бомб, взорванных в полицейских участках.
А вот в Америке все немного серьёзней. Техас объявил себя республикой, и местные ковбои, с поддержкой краснокожих, чернокожих и испаноговорящих кланов - громили национальную гвардию, а в Сенате всерьез обсуждали вопрос введения миротворческого контингента...
- Маузер, - раздался в голове голос Овод. - Китайский экономический центр требует согласования действий...
- Разрешаю, - эхом отозвался Марат.
- А где Люгер? Я уже пятнадцать минут без контроля. Разруливаю сама...
- Люгер занята. Рулим сами. Все взрослые люди, я так думаю. Разберемся, - оповестил эфир Марат, подавляя улыбку.
- Маузер, зафиксировано изменение оттока финансов. Если днём всё переводили на Восток, то к вечеру наметилась тенденция переводить деньги в Европу..., - докладывала Овод. - Требуются резкие меры...
- Куда в Европу? - резко спросил Марат.
- В основном Швейцария. Италия, как ни странно..., - раздался голос в голове.
- Товарищ Кольт! - позвал в эфир Марат.
- Слушаю...
- Подготовь две группы штурмовиков. И побойчей. Чтобы с тяжёлой техникой умели обращаться...
- Нужно армию тогда просить...
- Проси армию, свяжись с Овсеенко...
- А что они будут делать? - вмешался в разговор голос Кунгура.
- Отвечаю на глупый вопрос. Один раз, - Марат напустил в голос металла. - Завтра с утра эти группы штурмуют посольства Швейцарии и Италии, и вырезают там всех подчистую...
- Вырезают? Что за дикость? - сразу возмутился Кунгур. - Это вообще зачем...?
- Товарищу Кунгуру своими средствами осветить эти эпизоды во всех СМИ, особенно уделяя внимание зарубежным. Кто это сделал – упоминать не обязательно. И не требуется. Приказ ясен?
- Ясен...
- Выполняйте, товарищ Кунгур...
- Бред какой-то…, - пробормотал тот и отключился.
- Маузер, там на столе в центральном лежит кипа бумажек, - влез в эфир Поллак. - Это задержанные. И чужие, и из наших. Пьянство. Мародёрство. Убийства. Некоторые вообще с катушек съехали... Гуляй, рванина...
- Да, вижу. Нужны подписи? – Марат пододвинул к себе увесистую папку с бумагами. – Подписываю. Распоряжение даю. Всех, по закону военного времени. Действовать жестко. Если будем мямлить – распоясаются. Подумают, что прокатило раз – прокатит и второй…
- Революция пожирает своих детей, - философски сказал Поллак, и тоже отключился.
Марат откинулся в кресле на котором сидел. Сейчас он занимался делом, к которому больше всего был приспособлен.
Воевал.
Пусть это была не совсем настоящая война, но она требовала точно такой же точности и продуманности решений. Всегда необходима была жесткость, иногда и жестокость. Война не прощает слюнтяйства. Оставив из якобы жалости горстку солдат противника на штурмуемой высоте – завтра ты столкнешься с целой армией, которая подойдет сюда за ночь…
Марат не считал себя гениальным тактиком – он просто почему то видел решения, и знал к чему они приведут. Если они не приводили к нужному результату – в запасе всегда было как минимум еще два варианта…
Глава 4
Возвратившись в палатку, Марат сразу с порога понял - что-то не так. Сабрина спала без задних ног у себя в комнатке на кроватке, обложившись плюшевыми котиками.
А вот в одной из гостевых комнат... Он приоткрыл дверь, уже догадываясь, что там увидит. Но, даже понимая, что его ждёт, Марат застыл, не в силах оторваться от зрелища. Две красавицы, одна из которых была его женой, в яростном желании сплелись на огромной кровати. Перед ними было большое зеркало, и в нем отражалось лицо Лоры Ли.
«Десять процентов – страх. Тридцать – боль. Около шестидесяти – удовольствие, переходящее в наслаждение», - автоматически определил состояние женщины Марат.
Люгер, совершенно обнаженная, была сверху. Лора оплела ее и руками и ногами. Обе они, скользя своими ладонями по телам – двигались в стремительном, всё убыстряющемся ритме.
- Дверь закрой! – приказала Юта громким, не терпящим возражений голосом.
Марат, немного смущенный, так и поступил.
А потом мгновенно опомнился. Это что такое? В его доме…, его жена! С человеком…, девушкой… которую она видит впервые в жизни, между прочим! Это что за безобразие? В конце концов – это просто неприлично!
Дверь вырвало с петель, и она плашмя перелетела через всю комнату, врезавшись в противоположную стену. Все-таки немного не рассчитал…
Обе чертовки, полностью одетые, сидели уже довольно далеко от кровати. Довольные, как кошки после целой тарелки сметаны. По шее Лоры Ли, начав свой путь от виска - стекала капелька пота. Люгер – сама невозмутимость, сидела за столиком около зеркала, полировала ногти.
Выбитую дверь она поприветствовала недоуменным выражением.
Потом встала. Высоченная, нахальная, безумная и желанная. Уперла руки в свои шикарные бедра.
- Это что такое сейчас было? – спросила она тоном оскорбленной опытной домохозяйки.
- Извиняюсь, - едко сказал Марат. – Не рассчитал. Избыток чувств образовался.
- С чего бы это? – также ехидно спросила Юта.
- Да просто показалась, что моя жена трахается, - спокойно ответил Марат. – Причем без моего ведома.
Он уже все просканировал и понял, что на женщинах вовсе не одежда. Люгер умела теперь так искусно трансформировать электромагнитные поля, что могла сделать из них все что угодно. Даже одежду. И не только себе…
Китаянка сидела к Марату спиной, и смотрела на сцену между супругами в зеркало. И одновременно вертела прелестной головой так и этак, совсем чуть-чуть. Не понимая до конца – как она оказалась за секунду одетой, если вся