Меня передернуло. Эти слова пахли предупреждением, как трясина пахнет серой перед извержением болотного газа. Но деваться некуда — я выпрямилась, глядя прямо в зеленые глаза Змеи:
— Свою виру с рода Малахитовых я озвучу главе рода наедине.
Татьяна зашипела, но кивнула. В ее взгляде читалось: «Проиграла битву — не проиграла войну».
Глава 36
Кабинет его величества пах хорошим коньяком и тревогой. Я сидела напротив императора, сжимая в руках дуэльную карту с золотым обрезом. Поперек нее красовалась алмазно-радужная печать государя, означающая мою победу и право рода Волковых на боярское достоинство.
Алешка устроился у ног, втихую подгрызая здоровенную кость, полученную от слуг. Он принял ее вполне благосклонно, хотя и спросил моего разрешения, как положено хорошо дрессированному служебному псу. Я разрешила — мы оба считали, что после победы имеем право на трофей.
— Ваше требование, госпожа Волкова? — Старшая Малахитова, Татьяна Змеевна-в-десятом-поколении, щелкнула нефритовыми четками. Ее платье переливалось мраморно-зелеными разводами, словно она не просто называлась Хозяйкой Медной горы, а была той самой сказочной героиней из сказок Бажова.
Глава рода проследовала в кабинет государя по его личному приглашению, как и я, собственно. Но мне удалось еще и друзей с собой позвать, а Татьяна Змеевна вынуждена была оставить свиту за дверью.
Я оглянулась на своих, улыбнулась Алексею, словно невзначай коснулась пальцем припухших губ — всего несколько минут назад, спрятавшись в глухом закутке коридора, мы целовались, словно умалишенные. Страх и беспокойство друг за друга оказались мощными афродизиаками, и, если бы не его величество, я наплевала бы на разговор с Малахитовыми — успеется!
Но конечно, тянуть было бы неправильно, так что спасибо государю за его отрезвляющую заботу.
Я отвела глаза от Вьюжина и кивнула Миле с Лисом. А потом остановила взгляд на Снежинском. В который раз заметила, что в последние дни он выглядит хуже, чем обычно. Бледный, с синевой под глазами. Конечно, все можно было списать на усталость от турнира, но мы все знали, что это означает.
Он пытался улыбаться, но пальцы впились в подлокотник кресла так, что костяшки побелели.
Проклятый откат. Пока шел турнир, все словно забыли о том, как мало времени осталось у Игоря. Я не любила его как мужчину, но успела узнать как человека и научиться уважать. А еще полюбила как друга. Вот такой парадокс…
— Мне нужен ваш лучший знахарь, — выдохнула я, швырнув карту на стол. — И всё, что ваш род знает о родовых алтарях. Я имею в виду действительно ВСЁ. До последнего самого сокровенного знания.
Император поднял бровь. Татьяна-старшая замерла, будто я предложила ей проглотить жабу. Она была не так уж неправа: требовать самые сокровенные знания рода — это мощно. А еще не очень-то принято.
— Объяснитесь, — прошипела Хозяйка Медной горы.
— Много лет назад двое маленьких детей влезли в алтарную комнату рода Снежинских. — Я сглотнула, избегая взгляда Игоря. — Они хотели стать «настоящими магами». Сначала все думали, что все обошлось. Но прошло время, и, когда эти двое попытались заключить брак, алтарь выжег девочку дотла, а мальчик… — пальцы сами сжались в кулаки, — получил откат, который теперь его убивает.
— И какое это имеет отношение к нам? — Малахитова склонила голову, будто змея перед броском.
— Именно ваш род первым создал алтарь! И с тех пор родовые камни находите, высекаете и поставляете боярам только вы! — воскликнула я, вскакивая. Алешка зарычал в унисон. — И первоначальный комплекс заклятий в камни вживляете только вы. В ваших архивах должны быть чертежи, записи, хоть что-то! Или вы предпочтете, чтобы завтра вся столица узнала, как ваша наследница проиграла «выжженышу» с дворнягой?
Тишину разрезал смех императора.
— Браво, госпожа Волкова. — Он откинулся в кресле, играя перстнем с фамильным гербом. — Вы деретесь, как моя прабабка на дуэли с польским послом. Грязно, но эффективно.
— Ваше величество! — Малахитова вскинула руки, но император оборвал ее жестом.
— Выполните требование. И, Татьяна… — он улыбнулся, как кот у мышиной норы, — если в архивах вдруг «ничего не найдется», я лично заинтересуюсь налоговыми отчетами ваших рудников.
Когда Татьяна Малахитова вышла, хлопнув дверью, я обернулась к Игорю. Он стоял, прикрыв глаза, дрожь пробегала по его рукам.
— Зачем? — прошептал он. — Ты могла просить земли, титулы… да просто нерушимый союз с таким мощным родом!
— Затем, что в гильдии есть правило. — Я откашлялась, чтобы скрыть дрожь в голосе. — Не бросаем своих. Даже если приходится тащить их на спине десять миль по болоту с ядовитыми пиявками.
Алексей, молча наблюдавший за нами из соседнего кресла, вдруг фыркнул:
— Ты забыла добавить про слюнявых озабоченных нетопырей.
— А, да! — фальшиво оживилась я. — Еще они плюют с высоты. Прямо на голову.
Игорь рассмеялся — хрипло, с надрывом, но это был смех. И на секунду синева под глазами побледнела.
На следующее утро в дверь нашей с Милой маленькой квартирки постучал посыльный в зеленой ливрее. Он вручил конверт с малахитовой печатью, едва не уронив его от страха перед Алешкой — пес высунул нос на лестницу, оскалив клыки в самой дружелюбной улыбке.
— Приглашение, — прочитала я вслух, разламывая восковую печать. — «Госпожа Волкова и господин Снежинский удостоены чести посетить родовое святилище Малахитовых для… обсуждения деталей вашего требования».
Бумага пахла серой и мятой, словно ее держали над ядовитыми испарениями.
— Ни за что! — Алексей, привычно заявившийся с самого утра в компании Снежинского, булочек и жареной курицы, выхватил письмо, смяв его в кулаке. — Это ловушка. Ты же видела, как эта змея на тебя смотрела!
Игорь, сидевший у обеденного стола с книгой по древним рунам, усмехнулся:
— Ревнуешь, Вьюжин? Боишься, что ее уведет каменный изверг с зелеными глазами? У Змеюки полно сыновей и племянников.
Я уже привыкла, что эти двое продолжают без конца подкалывать друг друга и соревноваться по любому поводу. И тихо радовалась, что я, кажется, этим поводом быть перестала. А о быстрых и, как он думал, незаметных тоскливых взглядах Игоря старалась не думать. Сначала ему надо спасти жизнь, с остальным потом разберемся.
Алексей повернулся к нему медленно, как хищник:
— Больше за тебя беспокоюсь. Боюсь, что из такого остолопа к утру сделают малахитовую статую. Или удобрение для их ядовитых садов.
— Да ладно вам. — Я забрала у Вьюжина корзинку с провизией и захлопотала у плиты. — Сейчас наши придут, поедим и посоветуемся. Но сразу скажу свое мнение: ехать надо втроем. Я, Игорь и Алешка.
Оба парня уставились на меня с подозрением. И я их