— Допустим, у Федора положение не такое и низкое. Я, хоть из дворян, но в земстве тружусь, а он, пусть из мещан, но землемером служит, в казенном месте, собирался испытание на классный чин сдать. Конечно — коллежским асессором, как вы, ему не бывать, но до титулярного бы дошел. А это и жалованье, и все прочее.
— А все-таки, отчего замуж не позвали? — настаивал я.
— А зачем она мне? В постели хороша, а так… Если уж жениться, так хоть на крестьянской девке, но, чтобы невинной была. А эта и замужем побывала, да и до меня у нее кто-то был. Не знаю кто именно, но как-то обмолвилась — дескать, прежний-то мой воздыхатель хотел кольцо подарить, но я отказалась.
В тридцать пять лет ищет невинную девушку? Вряд ли такое возможно, а теперь точно, что не получится.
— Если вы в отношении госпожи Никитской серьезных намерений не имели, то зачем было приходить и убивать?
— Не хотел я никого убивать, — хмуро ответил Андреев. — Все как-то само собой получилось.
Ага, дурак бы он был, если сказал, что отправился в дом бывшей любовницы, чтобы убить ее и соперника, да еще и деньги с драгоценностями украсть. Все так говорят — умысла не было.
— Повторяю — случайно все вышло, — упрямо повторял задержанный.
— И троакар — ваш ветеринарный стилет, случайно с собой прихватил? Никитские в своем доме корову не держат. Стилет очень острый, вы им могли и себя поранить. Наверняка вы его в своем чемоданчике держите, а тут зачем-то с собой прихватили. Вопрос — зачем?
— Стилет у меня в специальном футлярчике хранится, сам сшил. Днем у меня выезд был, так стилет в кармане остался, позабыл выложить.
Нет, господин Андреев, не убедительно. Помощник прокурора, который станет обвинение писать, не поверит. И присяжные заседатели не поверят. Таскать по карманам стилеты?
Видимо, придется еще один допрос проводить. Спрошу про «хламиду». Так вот, с выезда и пошел в рабочей одежде?
— Ладно, так и запишем. — не стал я спорить. — Стилет оставался в кармане, потому что забыл выложить. Ага. А как возникло желание убить Никитскую и Андерсона? И кого вначале убили, кого потом? И в дом как вошли?
— У Олимпиады и кухарка, и горничная приходящие. Я, когда к ней раньше ходил, шел украдкой, не через главный вход, а через черный, который на кухню идет. Эта дверь у них только на ночь и запиралась, — пояснил ветеринар. — Я шел-то, чтобы с Олимпиадой поговорить.
— С какой целью?
— Денег у нее собирался взять в долг — рублей тридцать. Я свой дом за двести купил, но заплатил половину, а остальное по частям отдавал. Продавец срочно требовал.
Вишь, дом-то похож на мой, а стоит на сто рублей меньше! Дешевая недвижимость в Кириллове, а место тут очень хорошее — рядом со святыней. Правда, туристов много…
М-да, про туристов я хватил. Их пока нет, но имеются паломники.
— Стало быть — к Никитской вы прошли через черный ход, вошли в кухню, прошли в гостевую комнату? — уточнил я.
— Совершенно верно. Прошел — а тут Федор стоит, в одном белье. И спрашивает — а ты чего приперся? Пошел вон, скотина! И тоном таким — словно барин с холопом. Вот, я и не выдержал. Хотел его по зубам съездить, но само собой рука в карман полезла. Вытащил стилет — ударил раз, потом другой. А тут и Олимпиада с постели вскочила. Закричала, побежала куда-то… Ну, я в запале и ее ударил.
— Сколько раз ударили?
— В запале, говорю, был, не упомню. Может — один раз, может два.
— А стилет? — поинтересовался я. — Выбросили или он сам выпал?
— Рукоятка скользкая стала от крови, выскользнул. Видимо, случайно отопнул.
— И что потом?
— Вспомнил потом — а чего это я и приходил? Мне же двадцать рублей завтра возвращать надо, где я их возьму? Я по прежнему времени знал, где Олимпиада деньги хранит. Поднялся наверх, открыл комод, а там деньги. И много. Вначале собирался двадцать взять, потом подумал — а чего бы и все не забрать? Семь бед — один ответ. А там еще шкатулочка лежит. Думаю — если Олимпиада мертвая, зачем ее драгоценности? Вот, их тоже взял. Думал, подожду немножко, потом продам. И обрадовался, когда объявили, что Федор и Олимпиаду убил, и себя порешил.
Какое-то время мы сидели молча. Потом я спросил:
— Олимпиада Аркадьевна вам с покупкой дома не помогала?
— А вот это не ваше собачье дело, — вспылил ветеринар.
— Разумеется, не мое, — не стал обижаться я. Посмотрев в глаза Андреева, сказал: — Но коли станете мне хамить, то запишу — дом был приобретен на средства госпожи Никитской. Вы знали, где хозяйка деньги хранила, логично предположить, что она при вас их откуда-то доставала. Вопрос — зачем?
— Запишете, я это не подпишу!
— Так и пес с вами, не подписывайте, — хмыкнул я. — Но на суде опять вопросы возникнут, что люди подумают? Мало того, что вор и убийца, так еще и «альфонс». Читали, Дюма-сына?
— Не читал, но кто такой «альфонс», знаю. Ладно, мне Олимпиада деньги давала. Только не на дом, я на него сам скопил, а так, на хозяйство. Пару раз десять рублей давала, один раз двадцать. И да, видел я, где она деньги хранила.
[1] Автору в советское время доводилось беседовать с пастухами, или, как их называли «гуртоправами». Троакар, кстати, им выдавался вместе с брезентовым плащом и седлом (нет, не для коровы, а для коня т. к. пасли верхом). Мнения о троакаре рознились. Кого-то он устраивал, а кто-то предпочитал по старинке, ножом. Еще — если услышите, что в пастухи шли самые никчемные люди — плюньте тому в глаза. Желающих было много. Зарплата пастуха составляла около 250− 300 рублей в месяц, плюс премии по итогам квартала и по итогам года. Больше получали только комбайнеры в период жатвы.
Глава семнадцатая
Мелкая и рогатая
Из Кириллова решил ехать на почтовых, хотя исправник и пытался дать мне своих лошадей. Верю, что выезд у него неплох, но