И подумал: как же с тем письмом, которое оставил брат Павла - Геннадий? Установила ли экспертиза, что почерк - Наташин? Он хотел бы, чтобы письмо было поддельным. Ну, а если нет, если его действительно писала Наталья? Даже кровь забулькала в висках: такое письмо - Наташа? Да что же с ней случилось? Неужели она была такая циничная? Не знал этого, не замечал никогда... Но ведь теперь куриная слепота прошла! Может, и дальше грезил бы Натальей, если бы не проснулся от ночного выстрела на улице Подвальной! Ведь он...
Дверь в кабинет порывисто распахнулась - вошёл майор.
- Ну, сегодня мы поставим точку. Привезёшь одну женщину. Не думай только, что я снова отдаю тебе дело. Просто мне нужна помощь, а ты один у меня под рукой.
Виктор поинтересовался:
- Кто такая? Как её нашли?
- Передала Мушникам интересную фотоплёнку. К счастью, кассета была завернута в газету, а там остался адрес подписчика - правда только номера: дома и квартиры. Утром в экспедиторской были все почтальоны, и один из них узнал свой почерк. Даю тебе эту ниточку в руки.
- Иду, товарищ майор!
Ковальчук вернулся в свой кабинет и сразу начал готовиться к встрече с новым подозреваемым.
На столе не оставил ничего, лишь бы был совсем чистый. Зато в ящике всё было под рукой. Фотоплёнка и только что отпечатанные с неё фотографии. Наташины драгоценности, среди которых - жемчужное ожерелье. И наган. При допросе всё может пригодиться.
Сначала сам намеревался ехать в лесничество, чтобы там, на месте, увидеть человека, на которого неожиданно упало подозрение. Но потом решил, что лучше пригласить его в управление, потому что если - убийца, то не известно, как ещё поведет себя. Коли именно он, лесник Осадчий, нажал на курок...
Опять посмотрел пристально на фотографию - красивая и беловолосая нимфа, хоть картину с неё рисуй. Придётся и её задержать, как причастную к этому делу? Как бы не случилось и такое, что одна красавица не смогла простить красоты другой?.. Но без сенсаций! Спокойно разобраться во всём. За время своей службы в органах милиции наслушался всяких сенсаций!
Лучше, пока ещё есть какое-то время, продумать разговор с Осадчим. Понял, как важно умело задать первый вопрос, от которого зависит половина дела. А иногда можно в первое мгновение почувствовать - виноват человек или нет. Хотелось майору, чтобы и в этот раз было именно так - чтобы с первых слов сориентировался - с кем имеет дело. А в заключение - сделает очную ставку. Осадчего с женщиной, которую привезёт Виктор. То, как они встретят друг друга, решит вопрос окончательно. Значит, можно будет поставить точку.
Но если бы на этом всё закончилось, а то ведь всегда есть какие-то осложнения. И во всём надо разобраться, найти виновного. Тяжёлый, кропотливый труд! Здесь одной головы мало, какая бы мудрая она ни была. Это в фильмах кажется всё просто - за полтора часа, пока смотришь кино, раскручивают всю тайну. А на самом деле полтора часа для следователя - мгновение. Сколько надо поломать голову, терять нить, всё начинать заново, с полпути возвращаться назад. И так день за днём, и так год за годом.
Выложил из ящика круглое зеркальце - было среди Наташиных сокровищ - и взглянул на себя: виски побелели, лоб лоснится - всё выше. Со стороны, может, и ничего не видно, но он видит хорошо. Впрочем, более высокий лоб - это как бы больший ум. А он, как и всегда, ничего не может продумать заранее. Хотя бы этот первый вопрос. Привык, что ему надо сначала увидеть человека.
Обеими руками разглаживал морщины, аж подумал с улыбкой - зря, не скатерть же, чтобы можно было разровнять. И спрятал зеркальце - найдёт же на человека. вот такая меланхолия! Всю жизнь в напряжении, если не в тревоге - и на тебе, расслабился. Или, может, так подействовало на него то женское зеркальце?
Всё-таки ловил себя на мысли, что предпочёл бы быть на месте лейтенанта - молодым, подтянутым, лёгким. Пусть и с ошибками, вспыльчивостью - потому что это такие «морщины», которые, наоборот, со временем разглаживаются. Конечно, для этого нужно главное, на чем он и сосредоточил Виктора в деле: совесть у следователя должна быть кристально чистой, чтобы ни пятнышка на ней, ни соринки. А что попросил Виктора немного помочь - это одновременно является свидетельством того, что ему доверяет. Вот так, диалектика...
Начал представлять - а какой же он, тот Осадчий? Как на фотографии? Высокий, стройный? Или просто с длинными руками, которые всё время будет прятать под стол? Надо будет его угостить сигаретой, чтобы вытянул руки, показал - не дрожат ли. Возьмёт сигарету? Конечно, сигарета несколько успокаивает, но зато постороннему глазу ещё больше обнаруживает, как человек волнуется, потому что держит её в пальцах, покусывает зубами и будто чаще затягивается дымом. Только всё это имеет относительное значение - ведь волноваться может и невиновный.
Имя человека, его возраст, профессия, семейное положение и ещё - имел ли ранее судебное наказание - вот с чего надо начинать. Протоптанная тропа, но зато надёжная, выверенная опытом. Как говорится - классический подход. Здесь главное - добиться истины!
Прервал мысль телефон. Понял - машина вернулась, и тот, кого ждёт, сейчас предстанет перед ним. Сказал в трубку:
- Вводите!
Выложил на стол листы чистой бумаги, взял красный карандаш: просто, чтобы было что-то в руке. Смотрел на дверь...
Вошёл высокий, согнувшийся мужчина.
- Викентий Сергеевич Осадчий, если не ошибаюсь? - спросил майор и, не дожидаясь ответа, добавил: - Проходите, пожалуйста, садитесь... на стул.
Незаметно следил за тем, как Викентий Сергеевич двинулся, как шёл, как сел. Волнуется - видел Ковальчук, - ноги неуверенные, руки свисли. Взгляд майора невольно упал на его морщины... седые виски -