- Даже не подумаю!
- Стал тебе не нужен?
- Иди к той... красной шапочке!
- Не выдумывай... Она же - моя родственница! - ухватился Геннадий за спасительную мысль.
- Думаешь, я глупая, слепая?
- Ослепла на то время.
- Так ты, Геннадий, ослеп. Ослепили тебя уже красавицы. Теперь я поняла...
- Что ты поняла?
- Увидела - какой.
Я возразил:
- Могла и ошибиться. Я всё объясню, только открой, впусти меня к себе.
- Иди лучше прочь, - как бы мягче сказала Фаина.
Тогда повысил голос он:
- Хочешь, чтобы я поднял весь дом на ноги?
- Я позвоню в милицию!
Аж онемел Геннадий, чувствуя, как вдруг наливается обидой и яростью. Вот это «лёгкая» подруга - говорит так, будто он никогда не имел над ней власти! Показывает зубки, потому что увидела его с Вероникой... Очень задела его самолюбие, но сдержал гнев, подумал: должен во что бы то ни стало сломить её волю, чтобы боялась и голос подавать! Хотелось ворваться в квартиру силой - двери бы сломал быстро, не очень крепкие, но не то, не то... Силой тогда целесообразно брать, когда нет ума, а он, Геннадий, может и что-то ещё придумать. Продолжал молча стоять под дверью, ожидая, что девушка не выдержит - не так уж просто ей одной, да ещё и дрожащими руками разорвать длинную цепь, которая их соединяет.
И Фаине таки было трудно выдержать несогласие - опять, учуял, заплакала. Переступил с ноги на ногу, сказал:
- Если хочешь, Фаина, я пойду.
- Иди.
- И больше не приду!
- Пусть.
Помолчав, закинул.
- Разве нам с тобой было плохо?
- Нет - стало плохо.
- Может, я в чём-то провинился, так что прошу прощения.
- Не надо!
Не понимал Геннадий - почему Фаина такая упрямая, сквозь слёзы говорит такие твёрдые слова. Отступил, и снова вернулся:
- Ну, как хочешь. Настаивать я не буду! - И сразу же добавил озлобленно: - Да и не к тебе я пришёл, зачем ты мне нужна? Вынеси за дверь мои вещи, и я пойду своей дорогой... - Вспомнил, что у Фаины держит чемодан с некоторыми ценными вещами, которые в общежитии неудобно показывать...
Затаил дыхание и ждал. Она ждала, тоже не говоря ничего, не отвечая. Подумал: не знает, что делать. Хотела бы, конечно, выбросить чемодан через окно, но не пустой, может разбиться. Неудобно и спустить - пусть лишь второй этаж, не так уж и высоко - но кто-то может с улицы заметить, тем более соседи. А она, Фаина, больше всего боится соседей!
Решил напомнить девушке о себе: нервно постучал, потрогал за ручку - и застонал, потому что запорол палец. Тогда дёрнул дверь со всей силы, толкнул её от себя и чуть не упал - распахнулась настежь.
Фаина отступила с дороги. Она тяжело дышала, потому что не проходило волнение, да ещё и испугалась.
А он был доволен, даже сам себе улыбался – всё-таки победил! Думал: приревновала его к Веронике, а разве это для него плохо? Ревность любовь усиливает. А в том, что Фаина его любит, он не сомневается. Поэтому и не выдержала вот, хоть так хотела показать свой характер! Слабая... Вероника бы не отступила до конца. То яблочко, может, и останется где-то на недосягаемой для него верхушке. Пока не наткнётся кто-то более ловкий - и не утрёт ему, Геннадию, нос. Неужели его воле даются только те, которые сами хотят, чтобы их обманули и чуть ли не нахваливаются девичьей слабостью, доверчивостью?
В комнате - только мельком глянул, увидел - красиво убрано. На телевизоре в углу - букетик астр. Показалось, Фаина только притворялась, что она не хочет его знать, сама же ждала, что придёт. Взглянул и на неё - стоит в блестящем, каком-то лёгком халате, чтобы руке, прикоснувшись к нему, захотелось сразу поискать живого тепла.
По привычке, простёрся на диване, подложил руки под голову - ждал, пока Фаина подойдёт к нему и присядет рядом, чтобы он мог её обнять, приблизить к себе. Не спешила подходить. Косо поглядывая на неё, видел Геннадий, как медленно прошла по комнате, стала к окну, откинула занавеску и засмотрелась на тихую улицу.
Не терпелось ему и самому стать к окну, легонько обнять Фаину за плечи, нежное что-то сказать. Объяснить, что его грубость только притворная... А сдержался - пусть! Посердится немного - ласковее, добрее будет потом. Когда всё забудет... Ну, а пока что ему, Геннадию, надо отдохнуть, спрятаться от действительности. Если бы можно, забрал бы Фаину и уехал куда-то далеко-далеко. Чтобы никого не видеть - ни матери с неприветливым отчимом, ни Вероники с неприступной, строгой семьёй, ни Павла, который вдруг сел за решётку. Чтобы долго ничего не знать, что здесь происходит. Потому что что-то изменить, направить события к лучшему, он не может и от того наказывается.
Размышлял: надо и Фаине рассказать. Об арестованном брате, Натальиной смерти. Это же тогда их - Геннадия и Фаину - Наталья выгнала из квартиры. Вспомнил, как Фаина - никогда не думал, что она на это способна - начала Наталью отчитывать: нечестная, некультурная!.. Молодец, Фаина.
Повернулся лицом к окну - что она там высматривает? А девушка почувствовала, наверное, что Геннадий взглянул на неё - смерила его взглядом, выставила из-за шкафа чемодан:
- Твои вещи - вот!
- Может, ещё немного пусть побудут?
- Не хочу - забирай!
- И ты не послушаешь меня?
- Наслушалась!
- Не сердись, Фаина. У меня беда, и я хочу тебе рассказать.
- Пойди и расскажи ей!
Хоть хорошо знал Геннадий, на кого Фаина намекает, а спросил:
- Кому?
- Этой шапочке...
- Это же Наташина сестра. Мы были у брата. О, если бы ты знала, какой я несчастный!
- Очень?
- Зачем смеёшься, Фаина? Ты ничего не знаешь.
- Что с тобой вдруг случилось? Не захотела она тебя, сбежала от тебя, да?
Больше лежать на диване Геннадий не мог, порывисто встал и потянулся к ней руками. Она попятилась, показывая тем, как противно для неё его прикосновение.
Тяжело вздохнул Геннадий:
- Почему ты не понимаешь меня, Фаина? А?
- А ты - меня?
- Тебя я понимаю... Может, мне и нужно было видеться с тобой.
- Так уже