- Какой наган?
- На котором на серебряной пластинке выгравировано: «Отважному бойцу революции Ивану Москаленко.»
Старик снова пристально посмотрел на него и вдруг рассмеялся:
- А вы считаете, что я - тот самый Москаленко?
- Надеюсь, что тот.
- Странно.
- Что тут странного?
- Для вас, может, и ничего, а для меня странно. Не могу понять: или вы ошиблись, или намеренно... Простите, но похоже, что вам больше нужен наган, чем герой революции. За одним и другим обратились вы не по адресу. - Старик поднялся, и сел снова: - Не верите мне? Будете делать обыск? Прошу вас. Покажите ордер...
Виктор покраснел до самых ушей. А Москаленко сразу почувствовал себя свободнее.
- Не стесняйтесь, молодой человек. Бывает, чего же?
- Простите.
- Ничего... Скажу вам, я сам - бывший журналист. Наверное, вы просто из милиции. Ищете оружие.
Признался ему Виктор:
- Да, по одному делу. Здесь, по соседству с вами, вчера вечером убили молодую женщину. На полу был наган...
Москаленко подал ему руку:
- Не сомневаюсь, преступника вы найдёте.
- Обязательно.
- Буду рад узнать. А будет время - пожалуйста, поедем вместе на рыбалку - знаю одно очень хорошее место, где щуки берут, особенно с осени.
Виктор, ничего не говоря, направился к двери. Стыдно и обидно было на душе. Перед самим собой, перед Москаленко. И будто всё ещё продолжал со стариком разговор:
«Сам себя в беду завел, дурак! А всё - из-за поспешности. Да ещё и назвался журналистом - честное слово, словно какой-то мальчишка!»
«А мне понравилось: ты действовал, как мог. И не твоя вина в том, что наткнулся именно на старого газетного волка. Другие Москаленко, уверен, журналистами не будут.»
«К другим я уже и не пойду!»
«Всякое дело надо доводить до конца, коллега...»
«Уставший я... Целую ночь не спал - да и что пришлось за ночь пережить!..»
Хоть на какое-то время хотелось побыть наедине с самим собой, чтобы овладеть чувствами. И повернул на набережную реки.
Впрочем, журналистика когда-то была его мечтой. После школы даже засомневался, куда поступать - на юридический факультет или на журналистику? Начитался тогда статей Шейнина и рассудил так: когда будет иметь талант к журналистике, будет писать, как Шейнин, совмещая криминалистическую работу с газетой. Настоящие журналисты ещё будут ему завидовать, потому что кто же из них будет иметь такой материал? Если бы только смог так, как Шейнин, - увлекательно, волнующе описывать.
И вдруг будто действительно оказался в юности. Затаил дыхание, остановился, потому что прямо на него шла юная Наталья! Напрягся весь - таки Наталья, никто другой! В розовом берете... из-под жакета мелькает на ветру пёстрый платок. Протёр глаза - не привиделось ли ему от бессонницы? Очень много передумал за эту ночь о Наташе. И снова взглянул на девушку - ну совсем как Наташа на выпускной школьной фотографии. Как? Как это понять?
В другой раз Виктор с радостью бы отдался приятному воображению, но теперь отогнал его, думая: что за вздор, неужели потерял рассудок? Никакой Натальи уже нет на свете! Кто-то убил её, застрелил... А девушка, которая идёт на него, просто очень похожа на Наталью - бывает же такое, просто очень похожа. Но почему одета так, как когда-то, студенткой, любила одеваться Наталья? И в этом случайность, или что-то большее? Он не спускал с девушки глаз. А она смутилась, отступила в сторону, и, как обошла его, пустилась чуть ли не бежать.
Не мог удержаться Виктор, поспешил вслед. Не догонял её, не перегонял - старался лишь не потерять её из виду. Напрасно уговаривал себя: незнакомая же девушка! Похожа на Наталью, но что с того? Родилась такая! Как тот человек, о котором читал в журнале. Живёт где-то в Архангельске и не ведает, что у него есть двойник, совершенно такой, как он, даже с родинкой за ухом, а живёт далеко от России, в Южной Америке! Да что это с ним, Виктором: таки преследует... знакомую незнакомку! Или другой работы нет? Преступник же гуляет на свободе!
Нет, остановиться не мог. Спешил за девушкой, а та, чувствуя это страстное внимание, перебежала на другую сторону улицы. Пыталась как можно быстрее от него спрятаться, а он умолял ее в мыслях - чтобы не исчезла! Потому что иначе, чувствовал, что-то невероятное произойдёт в его жизни, счастье навсегда отвернётся от него лицом. Хотел, было, её догнать, заговорить с ней, но посреди улицы зажали машины. Вытягивая шею, обеспокоенно смотрел за розовым беретом, который качался между человеческих фигур, всплывал... Сердце безудержно билось, оно бежало дальше, хотя сам не мог сдвинуться с места - ни вперёд, ни назад. Наконец человеческая волна его подхватила, понесла с собой. Он догнал девушку, даже положил ей на плечо руку и...
Извинился: это была не та, которую преследовал, - без пёстрого платочка на шее, только в розовом берете. А та убежала, спряталась... Когда же теперь увидит её снова? Или уже их никогда судьба не сведет? Нарочно показалась ему, чтобы больше смутить, измучить. Думал: хотя бы не на долго, так, как сегодня появилась ещё один раз, чтобы удостоверился - нет, это не наваждение... действительно видел девушку, похожую на Наталью.
И повернул в обратную сторону, оглядываясь. А может, и он, Виктор, показался ей знакомым? Во всяком случае, думает о нём. Припоминает, не встречались ли где-то, но лишь туман плывёт перед глазами. Пусть незнакомые, говорил сам себе, никогда ещё до сих пор и не виделись в городе, их пути уже пересеклись, и кто знает... кто знает... Ведь так похожа на Наталью!..
На второй день утром пришёл на работу, направился в свой кабинет. Открыл дверь, и почти сразу бросилась в глаза книжка, лежавшая на краю стола. Прочитал на обложке: «Утраченные иллюзии.» Символично. Кто бы это подсунул ему? И что хотел сказать, на что намекает?
Сел за стол и на какую-то минуту закрыл ладонями лицо. Иллюзии, это что - юношеские мечты? Нет, нет - Виктор мыслью утраченные иллюзии перенёс в детство. Над городом, над крышами, взлетали голуби, звали и его, чтобы тоже поднялся в воздух. Но как мог - бескрылый? Летал разве что во сне, но однажды попробовал, было, и наяву - стал над сыпучей кручей, раскинул руки и соскочил. Потом ругал себя - пустой мечтатель! Не так ли хотелось взлететь и к счастью - и опять скрутил мышцы. Ничему не научился. Таки