В общем, я не собиралась распространяться о нашей с Рэйесом стычке на пятом уровне сновидений, не хотела выглядеть подозрительно заинтересованной. Поэтому отделалась парой сухих фраз, заверила, что в течение часа приступлю к своим непосредственным обязанностям по работе с адептами, взяла со стола ректора подготовленную для меня папку с рабочими документами и поторопилась покинуть кабинет.
Рэйес тоже вышел вслед за мной, напоследок получив от ректора рекомендации по плану обучения на сегодня. Я не вникала особо, так как внутренне продолжала кипеть от злости.
– За «красотку» ты у меня еще получишь, – процедила сквозь зубы, когда мы с Рэйесом завернули за угол. – Больше не обращайся так ко мне. Ни ментально, ни при коллегах.
– Тебе не нравятся комплименты о твоей внешности? – вскинул он брови. – Я ведь просто правду говорил – а ты же в самом деле красотка! И, насколько помню, это, вроде бы, комплимент в этом мире. Но если тебя нервируют комплименты, могу называть тебя моим дневным кошмаром. Так тебе будет спокойнее и приятнее?
Вместо ответа я тихо зарычала, схватила Рэйеса за воротник рубашки и прижала его одной рукой к стене, удерживая на месте.
– Слушай, ты, – прошипела ему чуть ли не в самое лицо. – Обращайся ко мне уважительно, соблюдай субординацию, держись на расстоянии от меня и придержи при себе все эти неуместные шуточки, я их очень не люблю.
– Вай-вай, какая экспрессия, боюсь-боюсь! – с наигранным страхом произнёс Рэйес, еще и ладони к щекам прижал и губки округлил, скорчив забавную физиономию.
– Издеваешься?!
– Что, так заметно?
И улыбочка-то такая ехидная.
– Я заметил, что ты вообще не улыбаешься, – неожиданно добавил Рэйес. – Почему?
– А я обязана всё время лучиться счастьем и радостью, по твоему мнению? – фыркнула я.
– Конечно, нет. Но я на тебе вижу печать боли и горечи. Такие эмоции на пустом месте не появляются.
Ишь, печать он видит. Тоже мне, нашелся провидец.
– Так почему ты всегда такая серьезная? – продолжил допытывать Рэйес.
– У меня есть на то причины, – сухо ответила я.
– Какие?
– Много будешь знать – во сне состаришься, – хмыкнула я. – Тебя это не касается. Я твой преподаватель, по печальному для меня стечению обстоятельств заключивший с тобой сделку. Нас связывает только это, и для плодотворной работы мне необходимо твоё полное повиновение на моих занятиях и уважительное отношение ко мне. Это понятно?
И вообще… Изредка я всё же улыбалась, да! Иногда даже смеялась – очень редко и исключительно в кругу близких родственников, где у меня получалось расслабиться полноценно, но такое всё же случалось. Да и в целом… С некоторых пор рассмешить меня было той еще проблемой, если честно. Но Рэйесу детали знать было необязательно.
Он тем временем с лукавой улыбкой покачал головой и сказал:
– Ты слишком серьезна. Тебе просто не хватает обнимашек, которые растопят твое сердце, – уверенно произнес Рэйес.
– Тебе следует привыкать обращаться ко мне на «вы», – холодно произнесла я. – И запомни, что… Что ты делаешь?
Рэйес ни с того ни с сего качнулся вперед и… крепко обнял меня. Тепло так, с чувством. Как обнимают обычно только очень близкие люди.
Я так опешила от наглости и внезапности, что даже не попыталась оттолкнуть или двинуть в челюсть. Просто застыла на месте, выставив перед собой руки в неловком жесте, боясь пошевелиться.
Рэйес был довольно высокий, но и я была не маленькой девочкой, так что в таком положении шумно дышала ему в ухо, с головой выдавая свою нервозность.
Ну а как тут не нервничать? Я, по правде говоря, не только редко улыбаюсь, но и еще реже – вот так вот крепко обнимаюсь… Даже не помнила, когда делала это в последний раз. Кажется, родителей и братьев с сестрами обнимала на Новый Год.
Так что мозг мой порядком заскрипел от избытка незапланированного физического контакта. Ошибка, ошибка, мозговая система требует срочной перезагрузки!..
– Захотелось поделиться с тобой капелькой тепла, – шепнул на ухо Рэйес. – Тебе ведь очень не хватает его, не так ли? Ты совсем замёрзла – душой. Но в твоем сердце всё еще тлеет уголёк тепла и надежды, который можно и нужно превращать в полноценный пожар. Как думаешь, у меня получится?
Он вдруг провёл кончиком носа по шее, и я совсем растерялась, оглушенная собственными эмоциями. А когда теплые губы неожиданно коснулись шеи коротким, едва ощутимым поцелуем, я аж задохнулась от возмущения.
Ко мне ни один мужчина столь нагло не лез. И сейчас в голове взорвалась целая буря эмоций.
Гнев, ярость, раздражение.
Но… В то же время…
В то же время меня накрыло таким теплом и уютом, правильностью происходящего, что добровольно покидать этот кокон тепла и радости не хотелось вообще. Зачем это делать добровольно, ну скажите на милость?.. Правильно, незачем, потому я и стояла истуканом в нелепой позе, дикими глазами вытаращившись на ухмыляющегося Рэйеса, не понимая, как реагировать. От удивления даже пальцы разжала и перестала удерживать за рубашку.
Впрочем, он никакой реакции от меня и не ожидал.
Рэйес резко отпустил меня и шагнул в сторону. Он свернул за угол и скрылся с моих глаз быстрее, чем я успела прийти в себя и дать этому зарвавшемуся адепту хорошую затрещину.
***
Вж-ж-ж. Вж-ж-ж-ж. Пиу-пиу-пиу! Скр-р-р-р…
Примерно так можно было бы озвучить сломанные и кряхтящие механизмы в моей голове. А они явно сломались, судя по тому ступору, из которого я никак не могла выйти.
С минуту, наверное, стояла в коридоре, тяжело дыша и тупо глядя в одну точку перед собой.
Что всё это было вообще?!
Подняла ладонь, потирая шею в месте невесомого поцелуя. Кожу жгло так, будто там не едва ощутимо губами коснулись, а хорошенько так покусали, оставив красный след от засоса. Нет, не в прямом смысле жгло, но мысленно я сейчас сгорала от пожара в душе.
Знаете, меня вообще никак нельзя назвать девочкой-одуванчиком, которая о поцелуях-то слышала краем уха, но с подобным напором со стороны мужчин я никогда не сталкивалась и сейчас… растерялась, что ли. Раздираемая на части противоречивыми чувствами от вроде как имеющегося желания продолжить контакт с обаятельным мужчиной и одновременно – жажды прикопать его под ближайшим