В итоге решил, что не буду об этом рассказывать даже дядьке.
За следующую неделю, я поднял все Характеристики отвечающие за «физику», вложив в каждую по одному Зерну, таким образом все перевалили за пятьдесят.
«Отдохну пару дней и закину в ловкость среднее Зерно Тела»
А в воскресение случился суд над бунтовщиками. Последним несколько дней возле загона, сколачивали виселицы, эшафот, в общем подготовка к «празднику» шла полным ходом.
В полдень первая сотня всех согнала на поле. У нас был выходной и мы могли бы не присутствовать, хотя Вернер толсто намекал, что лучше бы туда пойти всем. Я не был любителем кровавых зрелищ, но в итоге Дима меня всё же уговорил.
Толпа была угрюмой и молчаливой, ни кто не переговаривался ни смеялся, как это обычно бывает при больших скоплениях народа. Отдельно от чернорабочих кучковалачь «белая» публика. Вроде кузнецов, ткачих, швей, и прочих специалистов, ратники тоже старались держаться отдельно.
Неожидано над толпой словно порва ветра пролетел недовольный гул, выросший кое-где в крики.
— Князь!
— Князь идет!
Богатырь Гвоздь, что словно скала в море возвышался над людьми, недовольно шевельнулся, что словно ножом, мгновенно обрезало все разговоры. Все знали о ненависти богатыря к восстаниям и революционерам, и желающих узнать, что может сделать с толпой разъярённый богатырь не нашлось.
Князь оказался гигантом под два с половиной метра с русой бородой и жёстким взглядом, которым буквально пригибал людей к земле. Одет он был в полный черно-красный доспех, с золотыми узорами на груди, на поясе висел длинный прямой меч. Красный плащ пафосно развивался при ходьбе. Естественно князь был не один, вместе с ним шли несколько витязей и простых людей. По правую руку от него держалась высокая статная женщина с высокомерным лицом.
«Не знал, что у нас есть княгиня».
— Князь Рогволод с первой женой, княгиней Марией.
Прокомментировал Дима, «царский выход».
Для князя и его жены были приготовлены кресла с прямыми спинками. Устроившись в кресле, Князь, еще несколько минут разговаривал с одним из своих помощников, не обращая внимания, на собравшихся.
Гвоздь стоящий слева в полусотне метров от Князя, медленно словно башню линкора, повернул голову в его сторону. Казалось, что Князь этого не заметил, но буквально через пару секунд, свернул разговор и махнул рукой человеку стоящему на сцене-эшафоте.
Эту сцену заметил и Дима, ухмыльнувшись, наклонился к моему уху.
— Боится княжья морда богатыря.
— Чего ему бояться-то. Богатырь все равно не посмел бы на него напасть.
— Ха! Это Гвоздь-то не посмел бы⁈ Да он вообще псих, на всех хер кладёт, ни кто ему не указ!
— Был психом, уже давно избавились бы, ни кто не будет держать у себя дома тикающию ядерную бомбу.
— Так может и хотели, да только он старейший богатырь в Андреевке, да ещё поговаривают что побратим самого Муромца.
Удивлённый я повернулся к Диме.
— Ты чего сказок в библиотеке перечитал?
— Какой еще на хер Муромец!
— Илья Муромец, богатырь, по легендам самый первый попал в Мердион.
Без улыбки ответил Дима.
— А Алёши Попович ему не брат⁈
Друг серьезно на меня посмотрел.
— Макс, ты бы так не шутил, не дай бог до Гвоздя дойдёт.
— Хм, ладно, допустим Илья Муромец, существует. Но тогда где он, что-то я даже слухов о нем не слышал.
— Старики говорят, что он редко в Андреевке появляется. Раз в полвека зайдёт, не надолго и обратно в дорогу.
«Очень надеюсь, что змей Горыныч с Кощеем бессмертным сюда не попали, хотя здесь монстры и похуже водятся».
Пока мы с Димой тихо переговаривались обвинитель на помосте громким хорошо поставленным голосом зачитывал обвинение.
Перечислив десяток фамилий, подождал когда ратники выведут обвиняемых, взял со столика перед собой из стопки бумаги лист и зачитал обвинение, и приговор.
— За участие в бунте, данные граждане княжества Андреевского приговариваются к двадцати годам каторжных работ в железорудной шахте.
Снова список из десяти фамилий и аналогичный приговор.
Больше пятисот человек, отправились в шахты, еще несколько сотен были отправлены на северную границу возводить крепости.
Где-то около сотни человек Князь, помиловал приговорив к тем же двадцати годам работы, но на фермах подсобным рабочим. Дошла очередь и до женщин, тут приговоры были по мягче. Большую часть лишили разных прав, некоторым пожизненно запретили работать в некоторых сферах и под конец, каждой назначили по десять плетей. Но при людно пороть не стали «ибо сё поругание девичьей чести».
Дальше пошёл треш и сатания.
На помост вышли два крепыша с красными тряпичными масками на лицах, притащив здоровенную колоду и разнообразные инструменты, от вида которых у меня по спине забегали мурашки.
— Сейчас начнётся.
Пробормотал Дима, не отрывая глаз от «сцены».
Первого вытащили кого-то, едва живого и синего от побоев доходягу.
Взяв новый лист со столика, обвинитель, громко зачитал.
— Артамонов Ивашка за изнасилование, побои и грабёж, приговаривается к оскоплению, отрубание рук и обезглавливанию.
Вяло сопротивляющегося мужчину быстро распяли на колоде и сорвали с него штаны, оголив гениталии.
Кат снял с пояса кривой нож, без малейшего признака брезгливости схватил приговоренного за мошонку и отчнав её отрезал одним движением, брызнула кровь, заливая бёдра и помост. Дико закричав несчастный забился в ремнях.
— Исполнено!
Крикнул «прокурор».
Палач бросил кусок кровоточащей плоти в корзину.
Второй поднял с пола топор с широким лезвием и не примпрясь двумя ударами, одну за другой отсёк руки жертве. До головы добраться так и не успели, бедолага умер от сердечного приступа. Кстати, голову ему всё равно отрубили.
Прокричав исполнено, обвинитель, вызвал следующего.
Как обычно в стрессовой ситуации из меня полез дерьмовый юмор.
— Очень надеюсь, что не в столовую, только не в столовую.
Забормотал я.
Дима отвлёкся от вырывания ноздрей и удивлённо на меня посмотрел.
— Макс, ты о чём?
— Да я о той, корзине, куда палачи кидают отрезанные части тел.
Дима вытаращил на меня глаза, но через мгновение сообразил, что это просто дурацкая шутка.
— Тьфу на тебя! Даже затошнило.
— Может пойдём уже?
— Да ты чо, сейчас самое интересное будет.
Видал как на кол сажают? Любопытнейшее зрелище.
На сам процесс посадки на кол, я старался не смотреть, никогда на был любителем зрелищ, где в мужские задницы, что-то вставляют. Результат всё же увидел, когда разворачивался что бы уйти бросил на эшафот взгляд. Вокруг сцены было вкопано три