«Прав был батя когда говорил, что от жирной задницы одни неприятности».
Несмотря на рану и стресс, мной продолжало владеть ледяное спокойствие и я как ни кто другой понимал, что ничего ещё не закончилось.
Поэтому ни на мгновения не отводил взгляда от края крыши и оказался прав. Не успел я принять более удобную позу, как к нам попытался заскочить серый уродец, с лёгкостью гимнаста преодолев лестницу, мелкий монстрик буквально птицей взлетел к нам на крышу, но получив резиновой пулей в грудь, с воплем улетел обратно. Последнию пулю я всадил прямо в чью-то плоскую рожу, что попыталась осторожно к нам заглянуть.
Дальше стало не до стрельбы по серым физиономиям, автобус набрал скорость и удержатся на ровной крыше, стало непросто, особенно если учесть что летели мы по бездорожью.
Быстро сориентировавшись я стараясь держаться ближе к середине крыше, переполз к «голове» нашего «коня». Трясло здесь значительно меньше, на всякий случай лезть на самый край не стал опасаясь, что при резком торможении инерция сбросит меня с крыши под колёса автобуса. Вскоре визгливые голоса бегущих за нами коротышек затихли вдали, а автобус снизил скорость и поехал ровнее.
«А у водилы явно яйца из стали. Другой бы бросил всех и гнал сейчас как Шумахер, а этот до последнего ждал, пока люди заскочат в автобус».
Ехали мы почти час, за это время, я вышел из своего состояния «ледяной созерцательности», а моя попутчица дважды пыталась устроить истерику, сначала по поводу своего изнасилования, а потом по сгинувшей подруге.
Что меня удивило, так это засохшая кровь на её бёдрах.
«Надо же, кто бы мог подумать, что она была девственницей. Неожиданно, а ведь будь я быстрее всего на одну секунду, она бы так ей и осталась, получается я поспособствовал появлению еще одной женщины».
Заткнув своего внутреннего юмориста, отвернулся от девушки и стал наблюдать за проплывающими мимо окрестностями.
Истерить когда на тебя ни кто не обращает внимания, было не интересно, а делать это на крыше движушено автобуса, ещё и опасно, поэтому истерика быстро перешла в обычный плач с всхлипываниями, размазыванием туши по лицу и обязательнами соплями. Платка у меня не было, утешать девушек я не умел по этому остался безучастен.
Дождавшись остановки, что примечательно сделал это водитель очень плавно и мягко, видимо услышал как мы ползаем у него над головой.
«Хорошо, что он по плачу Оксаны понял, что здесь люди, иначе торможение было бы совсем другим».
Поднявшись пошёл к лестнице, в последний момент опомнился и осторожно выглянул сбоку. И моя чуйка опять оказалась права, на лестнице вниз головой висел серый уродец. Его нога неудачно попала между задней стенкой автобуса и перекладиной и похоже крепко там застряла. Судя по разбитой физиономии, это был тот на чьё лицо я потратил последнию пулю.
«Либо мертв либо без сознания».
Соскользнув по лестнице вниз, заметил, что в заднем окне виднеются несколько бледных физиономий, заметных даже через тонировку. В этот момент карлик застонал и пошевелился.
«Всё равно кроме меня не кому».
Зажав тонкую, но жилистую шею серокожего локтевым сгибом, упёрся другой рукой ему в подбородок и подняв глаза к небу рванул в сторону. Шея уродца захрустела, а его тело обмякло, обмочившись на прощание, ухмыльнувшись, белой как простыня, Оксане, смотревшей на меня сверху круглыми от ужаса глазами, проворно отскочил в сторону.
Бледные лица за окном исчезли.
— Мне можно спуститься?
«Ты смотри, что страх смерти с человеком делает, куда только делась та гордая и независимая девушка, что ещё утром считала меня человеком второго сорта».
— Слазь.
Не теряя времени девушка тут же начала спускаться, при этом даже не попытавшись хоть как-то прикрыться, а учитывая разорванную юбку и отсутствие на ней трусов, её «богатство» я рассмотрел во всех деталях. Притягательную картинку портила только засохшая кровь. Отвернувшись, выдернул из заднего бампера, глубоко зесевшее копьё и сразу почувствовал себя увереннее, обошёл автобус справа и обнаружил в боку еще один доисторический метательный снаряд.
«Ну хоть что-то».
Едва я вооружился как дверь автобуса распахнулась и оттуда вышли несколько человек, как не странно первым был Владик-Мажор.
«А он не такой уж и сыкун».
Следующим был «блатарь», хотя я был уверен, что он погиб и мужчина средних лет в профессорской бородке и очках.
Вслед за ними высыпали и остальные, ко мне почему-то ни кто не подошёл и поглядывали с какой-то опаской.
— Ну ты дал братан! Чисто Ремба!
Фальшиво восхитился Блатарь. Владик явно что-то хотел добавить язвительного, но моя разбитая и при этом злобная физиономия, его остановила. Даже появление за моей спиной «слегка» не одетой Оксаны, не прибавило ему смелости, хотя судя по перекосившейся физиономии, ему было что сказать.
Потрогав распухающую скулу, пошёл к водиле за подробностями. Толпа молча расступилась передо мной, как море перед Моисеем, впустив меня в салон автобуса.
Прикинув сколько всего осталось в живых, понял что из почти тридцати человек поехавших на экскурсию, в живых остались немного больше полутора десятка.
— Счет явно не в нашу пользу.
Пробормотал я подходя к водителю.
— Георгий.
Прочитал я имя мужчины на бейджике.
— Я Макс. Я как понимаю у нас какие-то проблемы с транспортом.
Мужчина поднял на меня красные воспалённые глаза и еще раз безрезультатно пощёлкав кнопкой запуска двигателя, ответил.
— Правильно понимаете юноша.
— Что-то серьёзное?
— Да хрен его знает! Не с того не с сего вдруг вся электрика пошла по пизде!
— Починить…
— Только если ты автоэлектрик с кучей специализированных инструментов и расходников.
— Ясно, значит дальше пешком.
— Значит пешком.
Тоскливо вздохнул мужчина.
Из автобуса я вышел в раздумьях, терзаемый извечным вопросом
«Что делать»?
— А я говорю, что это самый настоящий гоблин!
Донесся до меня ломкий тенорок. Обернувшись увидел, что вся толпа собралась позади автобуса, разглядывая труп уродца.
— Ну и что что серый, просто другая порода!
— Так. Сначала осмотреться.
Начал я набрасывать план действий.
— Потом подобрать пару компаньонов, по надёжнее и валить отсюда по быстрее.
— Возьми меня с собой?
Тихий умоляющий голос Оксаны из за спины заставил меня вздрогнуть.