– Дальше!
– Дальше хотел в речку ее отволочь. Тут людно как-то. Нашли бы быстро. И меня могли видеть. Потащил, увидел плот – решил подальше на нем отплыть.
– К станции?
– Да.
– А звезду чем вырезали?
– Так ножиком. Обычным, складным…
– Тем, который у вас изъяли? – сидевший на старом бревне Пенкин оторвался от заполнения протокола, уточнил.
– Да, им. – Убийца развел руками и слабо улыбнулся. – Другого у меня никогда и не было.
С виду человек как человек. Обычный, интеллигентный даже. Стихи любит, Евтушенко. По поведению – этакий вечный мальчик, рохля. Улыбка такая добрая, обаятельная… И на тебе!
– А звезду-то зачем вырезали?
– Подозрение от себя отвести. Чтобы на бывших фашистов подумали. Многие ж из лагерей вышли уже… Товарищ следователь! А можно попить? Ну рука разнылась…
Левушкин кивнул на забинтованную правую руку. Пуля навылет прошла, можно сказать, повезло. Хотя какое уж тут везение!
– Максим… Дайте ему воды кто-нибудь…
С этой же целью – направить следствие по ложному следу – Левушкин подставил и Лутоню…
– Понимаете, я как про него услышал в дежурке еще, так сразу подумал: вот ведь вполне подходящая кандидатура! Тем более ему ничего не будет – инвалид детства! И когда второй раз… Пупсов в магазине увидел… И сразу идея возникла насчет звезды… Сам не решился купить – попросил каких-то девчонок.
Девчонки, кстати, Левушкина опознали – как положено, с подставными, в парике, под протокол опознания… Только увидели, сразу же и показали пальцами – он!
И Ритка Ковалькова признала гада, и Яна… И все прочие.
– Я как-то по Кузнечному шел в ОРС, так ближе… Смотрю – купальник на веревке сушится! Такой же, как у той… Зеленый… Тот-то я сжег, я вообще все сжигал – мало ли что… И вот этот… Осторожно снял… Трусики выбросил – они на той девчонке оставались…
– На убитой, Федосеевой?
– Да. А лифчик я подбросил Лутоне. Вместе с куклами… Думаю, уже очень скоро все это увидят те любопытные девочки. Они все время там ошивались и в этот раз тоже. И во двор Лутони заглядывали… Так и вышло! Нашли. И сразу в милицию побежали.
Алтуфьев покачал головой:
– А если бы сам Лутоня кукол раньше времени обнаружил? Или его мать?
– Об этом я не подумал… – честно признался убийца. – Все как-то спонтанно вышло, само собой, заранее ведь я ничего такого не планировал… Еще на девочек тех понадеялся. Больно уж прыткие! И Лутоню доставать любят… Так ведь и не зря надеялся! Сработало же…
Следующее место преступления – Большое озеро, дальний пляж.
– Вот тут она загорала. Красивая, в зеленом купальнике… Я подошел, представился… Сказал, что зовут Александр. Она тоже имя свое назвала – Лена. Улыбнулась даже. Слово за слово – беседа пошла. О чем – уж не помню. Я фотохудожником назвался. Действительно ведь – увлекаюсь! «Зоркий» у меня, недавно вот «ФЭД-Микрон» купил, чтоб пленку экономить. Там семьдесят два кадра, знаете… Я ее стал снимать… В купальнике. Она не отказывалась – смеялась. А вот снимать купальник не захотела. Я рядом сел, стал гладить… Место-то безлюдное! А она на меня с кулаками! В драку полезла… Синяк поставила, расцарапала щеку… Кошка! Ну, я, конечно, рассвирепел. Оттолкнул ее, дуру, а она лезет! Камень какой-то под руку попался, я камнем ударил, она в воду упала на песок – там же мель. И лежит, не встает.
– То есть убивать ее у вас умысла не было?
– Ну конечно же нет! Она ж сама же…
– И тут вы вспомнили про звезду…
– Да, именно так и было. Вырезал, чтоб вроде бы фашисты бывшие сделали…
Еще одно место. Нежилая деревня в трех километрах от Лерничей… тут уж и Женька участвовала – Колесникова Евгения Александровна. Почти что и не хромала! Хорошо, не перелом – вывих…
– Так… Евгения Александровна, где вы встали?
– Вот тут. Специально, чтобы убежать на дорогу.
– Что делал гражданин Левушкин?
– Подошел…
– Левушкин, подойдите… Дальше!
Женька покраснела и сглотнула слюну:
– Погладил… Я отпрянула – и бежать!
– Подозреваемый, покажите, как держали нож! Ясно… Евгения Александровна, как вы считаете, угроза вашей жизни и здоровью была реальной?
– Еще бы! Если бы не милиция, зарезал бы – точно!
– Да я только попугать!
– Прочитайте… Здесь вот распишитесь… Товарищи понятые, и вы! – Протянув заполненный протокол, Пенкин украдкой посмотрел на часы…
Обвиняемого посадили в бирюзовый «воронок», все потихоньку расходились.
– Женя, вы молодец! – со всей искренностью поблагодарил Алтуфьев. И тут же повернулся к коллеге: – Что, Сергей Петрович, куда-то торопишься?
Пенкин приосанился и улыбнулся:
– Так вечером в театр иду! Говорил же…
– А, в «Музкомедию»! На «Севильского цирюльника».
– Да нет же! На «Слугу двух господ»!
– Ах, на «Слугу»… И что, один идешь?
– Ну-у… не один… – Следователь заметно смутился. – Я, наверное, лучше на автобусе в Тянск поеду, чтоб сразу в театр… с девушкой.
– На авто-обусе?
– Она отсюда, из Озерска…
– Ох ты боже мой! Из Озерска! И кто такая, интересно? Надеюсь, совершеннолетняя?
– Влади-имир Андреевич! Вполне… Очень хорошая девушка. Яной зовут…
– Ну и что ты ее от нас прячешь? На «Волге» и доедем. Уж точно поместимся все! Прямо у театра вас и высадим.
– У Дворца.
– Ну да – у Дворца…
– Так я тогда за ней сбегаю…
* * *
Черная прокурорская «Волга» «ГАЗ-21», сверкая никелированной «пастью» и обводами фар, дожидалась у крыльца отделения милиции. Шофер – средних лет дядечка в летней коричневой куртке и кепке – деловито протирал лобовое стекло чистой белой тряпкой. Начальство он, конечно, заметил:
– Что, Владимир Андреевич, едем?
– Сейчас. Пенкина с девушкой подождем.
Алтуфьев неспешно уселся на переднее сиденье. Водитель тоже занял свое место:
– Пенкина? С девушкой?
– Ну да, Иваныч. Здесь он себе зазнобу нашел… О, идут, кажется! Вон…
– Ох ничего себе! – рассмотрев девушку, восхитился водитель. – Вот это красотуля! А ноги! Фигурка… Прямо как эта… Софи… София…
– Софи Лорен!
– О, точно! Ну-у, Сергей Петро-ович…
* * *
В конце августа Максима вновь призвали в армию, уже как резервиста. В связи с введением войск в Чехословакию. На сколько, Макс толком не знал – не сказали. Собрался он быстро – мать напекла пирогов, всплакнула…
– Ты осторожнее там…
То же самое пожелала и Женька:
– Ой, Макс… я за тебя переживать буду!
Молодой человек лишь отмахнулся:
– Да брось ты, не война же! Тем более не одни мы там – и венгры, и поляки, и немцы… Участвуют все страны Варшавского договора! Наведем порядок – вернусь…
– И все же… Макс,