Женьке все это казалось каким-то несправедливым, но вполне поправимым! Вот хоть мини-юбки взять. Еще года три назад за такое могли и прилюдно обозвать, обсудить на комсомольском собрании и даже не пустить в клуб на танцы – бывали случаи! Но прошло три года – и теперь в мини-юбках практически все! Даже в Озерске и в деревнях. И никто худого слова не скажет, за исключением совсем уж кондовых бабусь, родившихся еще при царе… при Александре Третьем.
Привыкли! Так и к брюкам привыкнут, и к шортикам. Дело времени…
Нынешнего же своего наряда – узеньких брючек – Колесникова ничуть не стеснялась, никакие «пышные формы» у нее так и не выросли, и в свои девятнадцать лет выглядела Женечка худеньким недокормленным подростком. Такой можно и в брюках, все равно ухватить не за что.
Ч-черт! Заметив очередную воткнутую в песок ветку, девушка объехала промоину… И тут же почувствовала, как «Вятку» сильно повело…
Дочь шофера, Евгения с любой ездящей техникой с детства была на «ты» и ничуть не запаниковала. Не стала резко тормозить, поворачивать, лишь плавно сбросила газ и, дождавшись, когда упадет скорость, опустила ноги в дорожную пыль. Бедные китайские кеды! Ну что уж теперь…
Поставив мотороллер на подножку, девчонка глянула на переднее колесо.
– Отлично!
Ну конечно, пробила…
Вытащив из бардачка ключи, Женька попыталась было открутить гайки на колесе, но выругалась и покрутила пальцем у виска – сама над собой посмеялась! Ну, допустим, открутит она колесо… А где запасное взять?
Нервничая, девушка быстро сложила ключи обратно… Один, правда, упал на дорогу. Не заметила, растеряха! И зря! Потерялся-то не простой ключик, а самый нужный – на тринадцать! Дефицитный, который еще попробуй где найди.
Дело в том, что на «Вятке» стояли такие же болты, как и на ее прародительнице – итальянской «Веспе» – на тринадцать. У нас таких на мототехнике не было…
Что ж, потеряла так потеряла, бывает.
Вот и валялся себе ключик в пыли, блестел…
Женька о другом думала – что теперь делать-то? А делать нечего – только катить! До парома на Лерничи не так уж и далеко, километра три… Но ведь и «Вятка» – сто восемь килограммов! Для столь хрупкой девушки не шутка.
– Черт! Черт! Черт! – пнув пробитое колесо, стажерка едва не расплакалась.
– Помочь? – прозвучал за спиной веселый мужской голос…
* * *
– Как не приехал? – изумленно переспросил Владимир Андреевич.
Первым делом, коллеги, конечно же, подъехали к отделению милиции и, бросив «Яву» у крыльца, скрылись в кабинете Ревякина.
– Да так. – Игнат пожал плечами. – Не было его ни на каком рейсе! Я дежурку отправлял.
– Там еще один автобус по дороге сломался, – доложил Дорожкин. – Утренний рейс. Так новый автобус дали… Недалеко, в Огоньково. А многие на попутках добрались.
– Та-ак… – Алтуфьев задумчиво поскреб подбородок. – А квартирную хозяйку куда-нибудь отправили?
– Она сама отправилась, – хохотнул участковый. – Третьего дня еще укатила в Тянск. Внучку нянчить.
– Разрешите? – Постучав, в кабинет заглянул Мезенцев. – Ого! Здравия желаю!
Ревякин махнул рукой:
– Заходи, Максим! Ну?
– Был такой пассажир на утреннем рейсе! – с торжеством доложил опер. – По фотографии опознали. На попутке уехал. На какой именно, установить не удалось.
Владимир Андреевич пригладил волосы:
– А не мог он сразу в Лерничи?
– Если лесовозом, вполне мог, – покивал Дорожкин. – У них там делянка рядом…
– Там и Женька! – Мезенцев покусал губу. – Ну, Колесникова, практикантка наша. Она вчера хвасталась, что поедет – старые деревни фотографировать. Даже для кого – знаю… – здесь Макс почему-то вздохнул. – Еще фотик в Доме пионеров взяла. «Зоркий»…
– Ага… – Алтуфьев потер руки. – Она Левушкина знает?
– Не думаю, – отозвался Игнат. – Так, случайно встречаться могли, но личное знакомство у них вряд ли состоялось.
– А о том, что Левушкин возможный убийца, знаем только мы! – напомнил Пенкин.
– И еще – Теркин.
– Ну да, и он. Колесникова не знает… – Ревякин потянулся к телефону. – Об убийце она в общих чертах знает – патлатый, приметы кое-какие, тот же «ФЭД-Микрон». Мы ведь от нее не скрывали, но и не посвящали особо. Все ж практикантка, допуска нет! Сейчас в клуб позвоню, в Лерничи. Может, там уже Левушкин… Ну, или Евгения…
* * *
– Помочь?
Перед Женькой стоял улыбающийся молодой мужчина в импортных спортивных штанах и синей олимпийке на молнии. Темные очки, кеды «Два мяча», рюкзак за плечами. Причесочка – аккуратный такой полубокс. Еще и залысины. И самая обаятельная улыбка!
– Вы что, можете колесо заклеить?
– Не заклеить… Но докатить ваш мотопед до парома – вполне могу! Откуда такой аппарат?
– Папа подарил. В прошлом году, на день рождения, – честно призналась девушка. – Правда, не новый…
– Выглядит замечательно! Прямо «Веспа». Итальянский неореализм. Меня Николаем зовут.
– А я – Женя!
– Ну что, Женечка? Покатили?
– Ага!
* * *
Они выехали на двух мотоциклах. На «Яве» и на служебном «Урале» Дорожкина. Машину не брали. Специально, чтобы не вызвать ажиотаж. Едет себе «Ява» и едет – ну красивый мотоцикл, да… И милицейский «Урал» – участковый на то и участковый, чтобы везде шариться, тоже подозрений никаких. На «Яве» – Алтуфьев с Пенкиным, на «Урале» – Дорожкин и Мезенцев. Игнат в отделении, у телефона дежурит – мало ли что?
Ехали быстро – только пыль позади клубилась. Дорожкин даже слегка поотстал. Да, как сказала по телефону заведующая сельским клубом Аня, у них в Лерничах пока что никто не объявлялся – ни Женя Колесникова, ни журналист из района. Кстати, обоих ждали.
* * *
– Какой вид чудесный, Женечка, не находите? – закатив «Вятку» на пригорок, Николай перевел дух. – Вон за тем озером Лерничи?
– Да, они. И паром – вон. Видите?
– Вижу… А это что за деревня? Вон, за деревьями?
– Тридцатый