— Мне нужна машина через пять минут. Я сам посмотрю, — бросил Вершинин. Сердце покалывало. «Матильду» они должны были предоставить Его Императорскому Величеству уже через три дня. Плановое техническое обслуживание. Император любил, чтобы его красавица была безукоризненна. И верфи Вершинных отвечали за состояние яхты. В планах у властителя была прогулка с посланником Поднебесной, и тут такое… Как же несправедлива судьба! И если сам Мотыгин сказал: «полная жопа», значит всё очень-очень плохо. Убытки и так колоссальные. Просто колоссальные! Если не считать репутационных потерь.
— О священный гранит, за что же мне это? — тяжело вздохнул князь, нашаривая на полу тапки.
Про юношу, отправленного им в далёкий форпост на убой — он даже не вспомнил.
* * *
— Господин, господин! — меня чуть коснулась юная проводница. Я открыл глаза, мгновенно прогнав лёгкую дремоту. Пахло от девушки замечательно. Юная, красивая, затянутая в форму, подчёркивающую все достоинства. Вот только глазки испуганные. — Простите, господин. Помогите, пожалуйста!
Вагон был пуст. Что вполне себе нормально для минского направления, когда ты путешествуешь в вагоне для благородных господ. Возможно в соседних вагонах сейчас битком, но здесь просторные купе были девственно пусты. Вылизаны до блеска, но всё равно пусты.
— Да, конечно. Что случилось?
— Там… Молодой человек… Он… Пожалуйста, помогите. По-моему, он хочет спрыгнуть!
Спокойно доехать до станции назначения мне, определённо, дать не хотят.
— Показывайте вашего молодого человека, — вздохнул я, поднимаясь.
— Это не мой молодой человек, это… — мило вспыхнула проводница Аннушка, если верить значку с именем на груди. — Пожалуйста, это сюда!
Скоростной поезд Санкт-Петербург — Минск летел через зелёные поля, но в самом вагоне ничто не говорило о скорости. Его даже не покачивало. Я зашагал к тамбуру, и чем ближе подходил, тем чётче слышал странный шум.
— А почему вы не вызвали службу безопасности, сударыня?
— Я… Я не знаю… Растерялась! Вы совершенно правы! — засуетилась девочка. — Что же я. Я недавно только тут работаю. Простите, господин. Простите… Но что если он сейчас спрыгнет?
Я вышел в тамбур и теперь понял источник шума. Одна из створок прозрачной двери была отодвинута в сторону, и в проёме застыл человек. Странно, почему ещё не случилось аварийной остановки. Воздух снаружи ревел, и прежде чем я успел сделать хоть один шаг — человек в проёме высунулся наружу с диким криком, а затем резко вернулся назад, за миг до того как мимо двери пролетел очередной столб.
— Ух! — звонко воскликнул парень и снова сунулся в проём. Ветер сносил его тело, но экстремал крепко держался за поручень и оставшуюся закрытой дверь. Он повернулся лицом по ходу поезда и громко заорал, а затем опять повторил свой странный ритуал, увернувшись от столба.
— Кажется, это не самоубийца, — прокричал я испуганной девушке. — Но служба безопасности не помешает.
Аннушка прижала руки к груди, испуганно глядя на юношу, который снова вынырнул в проём и заорал навстречу столбам. Я его узнал. Это был единственный пассажир в вагоне для благородных, кроме меня. С самого начала забился куда-то в угол, загородился книгой и даже не увидел предназначенного для него моего вежливого кивка. А теперь высовывался по ходу летящего поезда и кричал на столбы.
— Вы его остановите? — крикнула Аннушка мне на ухо. Воздух завывал прямо знатно, а система безопасности молчала, отключённая. Я отыскал вскрытую панель управления. Ну, работал парень не магией, а руками. Вот только цель всё равно идиотская.
И в этот момент аристократ снова высунулся, но на этот раз поезд качнулся, и одна из рук юноши сорвалась с поручня. Ветер засосал парня наружу в один миг, и теперь внутри осталась лишь его рука, цепляющаяся за ручку второй двери. Теперь любитель пощекотать свои нервы орал уже по-настоящему.
— А-а-а-а-а! — завопила Аннушка, но я уже был у двери. Схватился за парня, набирая силы из земляного мешочка. Ой, печёт-то как! Вытянуть быстро его не получится, а ближайший столб должен был пройти мимо нас уже через несколько секунд. Возможно, парню повезёт, и они разминутся, а возможно у меня в руках останется только его рука.
Я на миг высунулся в проём. Аспект воздуха мне сейчас не поможет, для него нужна концентрация. Воды рядом нет, огонь просто не подойдёт, а земля уже в работе. И столб с каждым мгновением всё ближе! С рёвом я откинулся назад всем телом, пуская в ход резервы. В груди задрожало неприятно, но зато парень влетел в тамбур как пробка из бутылки шампанского. Врезался в дверь в вагон, выбив её из направляющего паза, и грохнулся на пол.
Аннушка заметалась, не понимая, к кому броситься в первую очередь, но выбрала всё-таки меня. И правильно. У меня еле хватило сил дистанционно починить замкнутую хулиганом электрическую схему, и створка наружной двери с тихим шелестом захлопнулась. Наступила тишина.
— Вы, ваше благородие, были сильно неправы, — проговорил я, отказавшись от помощи Аннушки. Встал на ноги.
— О, проститье… Проститье! — с акцентом заговорил тот, перевернувшись на спину. Черноволосый, смуглый, глаза перепуганные. Ну ещё бы не перепуганные. По-хорошему ему бы ремня, честное слово. Правда, поздно уже пороть. Любителю экстремального отдыхал было около тридцати лет, может чуть больше.
— Я виноват! Я… О, извинитье меня!
Он поднялся с пола, отряхнулся. Затем дёрнул на себя покосившуюся дверь, которую выбил при падении. Убедился, что повреждение исправлено и выпрямился.
— Я ваш должник, май френд. Разрешите представиться, барон Уильям Дигриаз!
Он по-воински вытянулся и щёлкнул каблуками.
— Американец? — хмыкнул я.
— По рождьению, но не по духу! — гордо заявил он, затем порывисто выхватил клинок из ножен и преклонил предо мною колено, вручая меч. — Вы спасли моя жизнь! Отныне Билли ваш преданный слюга!
Меч у него был с сильным Эхом. Ранг третий, не меньше. Хорошая работа.
— Не спешите предлагать свою службу первому попавшемуся человеку, барон.
Да и мне сейчас не нужны сложные отношения с незнакомыми дворянами, тем более из американцев! Шаг с его стороны широкий, импульсивный. Дураков на таком ловить милое дело. Но зачем мне дураки? А вообще да, по правилам благородных семей — предлагаешь свой меч, значит, предлагаешь служение.
Хотя, опять же, в Америках культура дворянства только зарождалась, благодаря тянущимся в Российскую Империю умам. После войны это особенно рассвело, но по большей степени там до сих пор обитали дикие нравы. И понимание традиций у них своё, американское.
Упрямый Дигриаз по прежнему стоял на одном колене.
— Вам что, не хватает острых ощущений? Вы до смерти перепугали