Стикс покачался на ногах и засунул руки в карманы. Он кивнул, затем его губа приподнялась в подобии улыбки. «О-он в-твой племянник».
Он был моим племянником. У меня был племянник .
Я рассмеялась от чистого счастья. «Он такой, не так ли?» Стикс толкнул его головой, чтобы я следовала за ним к его грузовику. Он молчал, пока вез меня домой. Когда грузовик остановился, я прижала журнал и фотографию к груди. Я буду беречь их всю свою жизнь. Я пошла открывать дверь, но прежде чем сделать это, я наклонилась и поцеловала Стикса в щеку. «Спасибо... Ривер».
Стикс кивнул, и я вылез из грузовика. Он отъехал, и я пошла в комнату Таннера — к моему мужу. Таннер сел, когда я вошла в дверь. Он бросил взгляд на мое лицо и протянул руки. Я тут же залезла на кровать и упала в его объятия.
И я плакала. Я плакала из-за потерянной жизни и разбитой мечты. И Таннер так и не отпустил меня, несмотря ни на что. Мужчина, который, как я знала, никогда не подведет меня, никогда не перестанет любить меня, всегда будет рядом со мной.
Когда мои слезы высохли, я молча протянула ему фотографию. Лицо Таннера наполнилось печалью. «Она любила меня», — прошептала я. «Она очень любила меня».
Таннер перекатился на бок и обхватил мое лицо. «Тебя очень легко любить, принцесса». Именно тогда я поняла, что у меня это есть. Жизнь, которую хотела для меня моя мать. У меня был мужчина, который любил меня. Брат, которого я была полна решимости узнать. Племянник, которого я бы баловала... и свобода. Такая сладкая свобода жить жизнью, полной смысла и счастья.
«Нам нужно жить ради нее», — сказала я Таннеру и прижала фотографию к груди. «Нам нужно радоваться за нее... мою мать... Люси Синклер».
«Мы сделаем это», — прошептал Таннер и поцеловал меня. «Мы, черт возьми, сделаем это».
Я собирался вечно требовать от него выполнения этого обещания.
Я не мог дождаться начала.
Глава восемнадцатая
Стикс
МакКинни, Техас
Я выбил дверь трейлера, в котором жил этот ублюдок. Этот ублюдок встал со своего стула. Я даже не колебался, просто вытащил свой немецкий клинок и вонзил ублюдку нож в сердце. Его глаза расширились, и он упал на пол. Кровь сочилась вокруг него, и я плюнул на его уродливое ебучее лицо.
Я встретился с ним взглядом и наблюдал, как мой дядя, Мэтью, мать его, Синклер, смотрел в глаза своего племянника. Сына женщины, которую он изнасиловал и оскорбил, заставив ее сбежать. Его, мать его, сестры.
Я позаботился о том, чтобы он запомнил лицо человека, который его убил.
Мне.
Стикс гребаный Нэш.
Президент Палачей Аида.
Сын Люси Синклер.
Когда насильник был мертв, я снова сел на свой байк и поехал на хрен домой. К Мэй и Харону. К моему клубу и моей сестре.
И с каждой милей, которую я проезжал по дороге, я думал, как же жизнь чертовски хороша. И я собирался так продолжать.
Как и хотела моя мама.
Эпилог
Таннер
Две недели спустя...
«Вот», — сказал Танк и откинулся на спинку кровати. Факер улыбнулся. «Моя лучшая — и самая сложная — работа на данный момент».
Он протянул мне руку, чтобы я ее взял. Он стащил меня с кровати. Мои раны почти зажили, все еще болели как ублюдок, но мне было насрать. Я был жив. И если мне придется лежать в этой кровати и не иметь возможности трахнуть свою женщину или бегать по клубам, я подумал, что лучше сделать это продуктивным.
Пришло время избавиться от нацистского дерьма.
Я подошел к зеркалу и уставился на свое тело. На мне больше не было никакой фашистской херни. Ни одной свастики. Ни одного куска дерьма белой власти на моей коже. Теперь все это было заменено Аидом, демонами и всем, что Тэнк хотел на меня нанести. Мне было все равно. «Хорошо?» — спросил Тэнк, убирая свою татуировочную машинку. Потребовалось две недели. Две недели, чтобы постепенно покрыть каждую частичку моей кожи, от ног до шеи.
«Это хорошо», — сказал я и пожал руку Тэнку.
Бо вошел в дверь и уставился на мою грудь. «Хорошая работа», — сказал он Танку, а затем мне. Бо остановился в квартире прямо за пределами комплекса Палачей. Я пытался убедить его заняться разведкой Палачей. Посмотрим. Бо держал все так чертовски близко к своей груди. Никогда не знал, о чем он думал большую часть времени. Но мой брат был бы хорош для этого клуба. Просто нужно было дать ему время, чтобы он сам пришел к такому выводу.
«Одевайся», — сказал Танк и бросил мне с пола мою рубашку, джинсы и отрез.
«Какого хрена я здесь?» — спросил Бо у Танка. Танк сегодня приказал Бо пойти в клуб. Сказал мне, что я должен быть одет для чего-то. Черт знает для чего.
Ублюдок ухмыльнулся. «Увидишь».
Дверь снова открылась, и вошла Аделита. Моя челюсть чуть не ударилась об пол, когда я ее увидел. Она была одета в обтягивающее красное платье, на губах ее обычная красная помада. Ее темные волосы были распущены, и она выглядела чертовски идеально.
«Чёрт», — сказал я, когда она подошла ко мне. Я протянул руку. Аделита взяла её, и я прижал её к своей груди.
«Таннер, твои травмы!» — пожаловалась она.
«К черту травмы». Я прижался губами к ее рту. Она мне была нужна. Мне нужно было ее трахнуть. Мне нужна была она подо мной. Я не имел ее так чертовски долго. Сучка не позволит этого. Это дерьмо изменится сегодня ночью.
«Сейчас, сейчас, Таннер». Голос Красавицы прервал меня от поцелуя моей жены. «Я люблю вас обоих и все такое, но я чертовски хочу увидеть, как вы все трахаетесь». Красавица улыбнулась, а затем сказала: «В любом случае, нам есть что вам показать».
Я нахмурилась, потом посмотрела на Аделиту.