Бабушка стояла так примерно минуту, после чего подала мне знак подойти. Я тут же подошёл к ней. Она взяла мою правую руку, положила её ладонью на камень и продолжила начитывать заклинания, снова на незнакомом языке.
Почти сразу же я заметил, как свечение начало окутывать и меня. Это показалось мне хорошим знаком — позволяло надеяться, что всё идёт по плану. По большому счёту, если исключить это странное свечение, ничего особенного пока не происходило, я испытывал те же ощущения, что и всегда во время визита к источнику.
Бабушка ненадолго замолчала, перевела дух и принялась начитывать следующее заклинание. Я уже понял, что все они в этот день будут на незнакомом языке. А вот насчёт того, что всё идёт по плану, я, похоже, погорячился. Обычно, когда я приходил к источнику, он делился со мной своей силой, наполняя меня энергией под завязку, но при этом он словно чувствовал пределы моего внутреннего резервуара и больше, чем я был способен вместить, мне не давал.
Сейчас же что-то пошло не так: источник вливал в меня энергию, словно моя способность её принимать, не имела границ. А границы существовали, и они уже давно были пройдены. У меня начала болеть и кружиться голова, казалось, я вот-вот лопну или в крайнем случае потеряю сознание. В любой другой ситуации я бы просто убрал руку с камня, но сейчас я понимал, что делать этого нельзя. Поэтому терпел и изо всех сил старался не отключиться.
А бабушка всё продолжала начитывать заклинание. В итоге у неё ушло на него не менее пяти минут, я даже удивился, как она запомнила такое длинное. Впрочем, она вполне могла за это время раз пять повторить короткое — я же не различал слова.
Мне становилось всё хуже и хуже, и я уже не держал руку на камне — я опирался ладонью на него. И лишь благодаря этому не падал. Бабушка заметила моё состояние.
— Потерпи немного, мой мальчик, скоро станет легче, — негромко произнесла она и совсем уж тихо добавила: — Надеюсь.
После этого княгиня Белозерская подняла правую руку и что-то крикнула на карельском. Язык я опознал, но смысл фразы от меня ускользнул — недостаточно хорошо я ещё знал карельский. Впрочем, я был в таком состоянии, что уже и русские слова с трудом понимал.
Видимо, бабушка подала какую-то команду, потому как сразу же после этого все присутствовавшие во дворе эльфы подошли к нам ближе.
Они встали вокруг нас и взялись за руки, но образовали не круг, а что-то вроде сети. Ближе всех к нам стоял Тойво. Левой рукой он накрыл крепко сжатые ладони двух незнакомых мне эльфов, а правую протянул бабушке. Та левой рукой сжала ладонь Тойво, а правой — мою левую ладонь. Очень крепко сжала. А я правую руку всё ещё держал на камне.
Когда мы все таким образом образовали эту странную сеть, бабушка принялась за новое заклинание. На этот раз она говорила на карельском, но я ничего не мог разобрать — настолько мне было плохо.
Княгиня Белозерская произнесла одну фразу и замолчала. И тут же все эльфы хором повторили сказанное ей слово в слово. И едва они замолкли, я почувствовал, что меня сейчас вывернет наизнанку. Но не вывернуло. Каким-то чудом.
И я ощутил, как от бабушки, от её руки, мне передаётся энергия. Но она была совершенно непохожа на ту, что я всегда черпал из источника. Видимо, это эльфы делились через бабушку со мной своей силой, чтобы я смог удержать напор, исходящий от источника.
Энергия всех одарённых нашего рода, нашей большой семьи столкнулась с энергией источника. И эта встреча произошла во мне. Признаться, я уже приготовился, что меня сейчас разорвёт. И чем сильнее увеличивался напор входящей в меня энергии источника, тем больше я склонялся к тому, что всё закончится печально.
Однако несмотря на то, что энергия источника теперь лилась в меня, можно сказать, рекой, ощущение, что она меня разорвёт, прошло. Мои внутренние «закрома» словно увеличились, и вся эта мощь от источника наполняла меня, а не разрывала. Возможно, теперь излишки сквозь меня уходили эльфам, а может, бабушкины заклятия и поддержка семьи как-то улучшили мои способности аккумулировать энергию источника.
Пока я об этом всём размышлял, княгиня Белозерская произнесла ещё одну фразу. Эльфы тут же её повторили. И накал с двух сторон усилился, хотя казалось, куда уж больше.
И так десять раз. Десять фраз. И как ни странно, с каждым разом мне становится легче. Вроде и напор с двух сторон усиливался, а мне становилось легче. Головокружение и слабость полностью прошли — семья помогала мне выстоять.
В какой-то момент бабушка отпустила мою левую руку и, взявшись за правую, убрала её с камня. После чего она сняла с безымянного пальца своей правой руки перстень из белого золота с прозрачным кристаллом.
Сколько я помнил бабушку, она всегда носила этот перстень. А теперь сняла. И положила в небольшое углубление на камне — в самый центр того места, куда мы обычно кладём руки при общении с источником. Там была небольшая трещина, я ещё в первый же приход к источнику обратил на неё внимание. В эту трещину ушло само кольцо, а сверху остался лишь кристалл, который теперь стал синеватым и ярко светился.
Бабушка принялась начитывать новое заклинание, опять на незнакомом языке, и по мере этого камень в перстне светился всё ярче и ярче, в какой-то момент даже стало больно на него смотреть. Эльфы всё это время стояли и смотрели на нас, за руки они уже не держались.
Бабушка закончила с заклинанием, достала перстень и надела его мне на безымянный палец правой руки. После чего она положила мою руку с перстнем на камень и накрыла своей ладонью. И произнесла ещё несколько фраз.
И не успела она даже договорить, как меня словно молния пронзила — резко сковало всё тело и перехватило дыхание. Бабушка тут же убрала свою руку. На камне осталась лишь моя. Перстень на ней светился. И сама рука светилась.
Мне показалось, что меня всего окутало это странное свечение, ещё казалось,