Когда Тэлли наконец добралась до ручья, находившегося неподалёку от их укрытия, Юэ заметил, что девушка сжимает в руках какой-то металлический предмет — тогда он ещё не знал, что это был нож. Увидев это, Ла-Таи испуганно метнулась к ней, но Тэлли уже успела провести лезвием по левой руке, и по коже быстро побежала горячая алая кровь. Девушка с радостным безумием смотрела на рану, и уже неуверенно, слабеющей от кровопотери левой рукой, приложила нож к правой.
— Постой! — вышла к ней Ла-Таи. — Если ты сделаешь это, ты умрёшь.
— Да, — с трудом прохрипела Тэлли, качаясь из стороны в сторону на коленях, почти теряя сознание.
— Думай, не мучай горло, — тихо проговорила Ла-Таи. — Тебе не обязательно умирать, ты ещё много чего не сделала…
— Я…
— Говори мысленно, я услышу. Мы услышим, — кивнула Ла-Таи в сторону Юэ.
— Я не хочу жить, — Юэ впервые услышал мысленный голос Тэлли и был им мгновенно очарован. Он звучал невероятно сильно и мощно, словно идеально дополнял его собственный. — Я заслужила смерть. Она мне должна.
— Ты ещё слишком молода, не заканчивай всё так… бессмысленно, — мягко сказала Ла-Таи, делая осторожный шаг к девушке.
— А какой вообще смысл в жизни? — хмыкнула Тэлли, опуская нож, который ей уже не хватало сил удерживать окровавленной рукой.
— В том, чтобы жить. Каждый новый день ты можешь дышать, видеть солнце и звёзды, видеть всё прекрасное, что есть в этом мире. Разве это не подарок?
— Что за чушь ты несёшь?! — яростно взорвалась Тэлли. — Ты видела, что они со мной сделали?! Ты видишь, во что я превратилась? Это, по-твоему, подарок?! — мысленно закричала она, и тут же тихо, без эмоций добавила: — Проваливай… и не мешай мне.
— Пожалуйста, иль-ларина, молю тебя… — Юэ с удивлением наблюдал, как его мать опустила передние лапы на снег, низко склоняя голову, тогда как задние лапы оставались выпрямленными. Ла-Таи прижала уши и прикрыла глаза. В тот момент он ещё не знал, что это называется поклоном, но ясно понял, что мать проявила абсолютную кошачью покорность, подчинившись Тэлли. Лишь позже Юэ осознал, что для девушки в тот миг это ничего не значило. — Я умираю, и мой сын останется совсем один, без поддержки и защиты. Я прошу тебя, умоляю, иль-ларина, прими его как своего брата и защити. Позволь ему жить.
— Я завидую тебе, — с горькой усмешкой мысленно произнесла Тэлли и тут же застонала от боли — позже Юэ узнал, что болел её будущий шрам на щеке. — Смерть — это благодать, не бойся её. Твоему сыну повезёт больше, чем мне. Он умрёт, не испытав страданий.
— Он будет страдать в одиночестве, без семьи, без единой родной души рядом! — с горечью возразила Ла-Таи. — Даже ты сейчас планируешь умереть, когда рядом твой воин — половина твоей души. Ты не одна, но смеешь говорить, что смерть моего сына в одиночестве — благословение? Ты бы хотела умереть там, в той хижине, совершенно одна? Без своего воина? — Ла-Таи медленно поднялась и посмотрела в упор на едва живую девушку. — Я думала, в тебе больше стали, но ты такая же, как они — жалкая и слабая. Они ничего больше не могут, кроме как спариваться насильно.
— Я не они! — яростно закричала мысленно Тэлли, и Юэ снова невольно восхитился её голосом — он был невероятно мощным и певучим.
— Ты такая же, как они, — спокойно повторила Ла-Таи, садясь на задние лапы и гордо выпрямляясь. — Я прошла через то же, что и ты, и понесла котёнка. Мой сын, Но-Юэ, вырастет сильным и храбрым котом, и не важно, кто его зачал. Я лишь прошу тебя дать ему возможность стать таким. Если ты не видишь смысла в своей жизни, найди его в жизни другого существа. Живи ради него, чтобы не стать такой же слабой, как эти ублюдки!
Когда Тэлли надолго замолчала, Юэ решил, что она потеряла сознание. Её глаза закрылись, дыхание стало почти незаметным, а сердце едва слышно билось. Но Ла-Таи, не отрываясь, смотрела на девушку, напряжённо ожидая решения. Юэ с тревогой наблюдал, как кровь из раны женщины всё сильнее окрашивает безупречно белый снег в пугающий алый цвет.
— Что ты хочешь от меня? — наконец с трудом спросила Тэлли.
— Подари моему сыну шанс на жизнь, которого не было у тебя, — ответила Ла-Таи, осторожно подходя вплотную.
— Что я должна сделать?
— Ничего, — радостно и с облегчением произнесла Ла-Таи, уже не скрывая своих эмоций. — Просто прими его в своё сердце.
И его мать ласково провела языком по загривку и морде Юэ, после чего мягко подтолкнула носом прямо в руки Тэлли, безвольно лежавшие на окровавленных коленях.
— Иди к ней, мой сын. Иди с ней, Но-Юэ. И помни, что я и твой отец, Но-Рави, всегда будем рядом. Я люблю тебя, Юэ.
Юэ осторожно приблизился к девушке и уткнулся мордой в её ладони. Тэлли с огромным трудом подняла левую руку, из которой продолжала струиться кровь, и почти бессознательно погладила его. Вся шерсть Юэ сразу же пропиталась кровью, и когда он потянулся, чтобы лучше уловить её запах, то внезапно почувствовал, как её магические нити нежно касаются его сферы души, осторожно и бережно переплетаясь с ней. Касание было таким мягким и ласковым, что Юэ зажмурился и громко замурчал от охватившего его неописуемого блаженства. Он ясно ощутил её сердце и душу — разбитые на тысячи острых осколков, но каждый из них излучал тепло, наполняя его самого невероятным, ярким пламенем, которое не обжигало, а окутывало теплом, даря чувство абсолютной гармонии и покоя.
И радостный Юэ, стремясь разделить переполняющие его чувства с матерью, повернулся к ней, но увидел, как её тело медленно превращается в прозрачную белую дымку, постепенно теряя свои очертания на фоне снежной белизны. Она растворялась прямо у него на глазах, вливаясь в его сознание, и он ощутил её последнюю мысль, прозвучавшую глубоко в его душе: «Мы с Рави всегда будем в твоём сердце, сын. Если