Глава 1[2]
Аиста гнездо на ветру.
А под ним – за пределами бури —
Вишен спокойный цвет…
Мацуо Басе, 1644–1694
– Готово, командир.
Крепкий, мускулистый и немногословный пулеметчик протянул мне трехлинейку с закрепленным на стволе гранатометом, после чего сам залег за толстой корягой с трофейной «зброевкой». Как будто готовое пулеметное гнездо – отличная позиция! Почему же именно «зброевка»? Так потому что мобильная, надежная и легкая: всего десять с половиной килограммов – практически на полтора килограмма легче «дегтярева». О фрицевских же машинегеверах и говорить не приходится – больно чувствительные. 34-й самый тяжелый из ручных пулеметов, 42-й – самый длинный, да и с лентой по лесу не набегаешься. А «улитки» и прочие барабаны к ним надежностью в бою не отличаются…
– Алексей, готов?
Штатный медик поспешно присел чуть в стороне от нас, нацелив в небо ствол гранатомета с заряженной в нем осветительной гранатой:
– Да, товарищ капитан, готов.
– Ну, все, бойцы, ждем…
Впрочем, особо долго ждать не пришлось. Спустя всего пару минут слева, метрах в ста от нас, раздался первый хлопок трофейного штурмгевера, пронзивший ночь неожиданно громким, хлестким звуком выстрела. И тут же второй…
В лагере вервольфов послышались встревоженные крики, затем кто-то истошно заорал:
– Alarm!!!
– Огонь!
Все три гранатомета бахнули разом, посылая мортирки в небо. Практически сразу над нашими головами ярко-белой звездой засияла осветительная ракета, а со стороны лагеря послышались взрывы осколочных гранат. И отчаянный крик раненого вдогонку…
– Перезаряжай! Еще по одной бахнем, чтобы выкурить фрицев!
Мой голос заглушил рокот ударившей вблизи «зброевки»: Андрюха хладнокровно опустошал тридцатипатронный магазин, высаживая расчетливые, короткие очереди по мелькающим среди деревьев нацистам, – в свете «люстры» они как на ладони… А слева стучат уже куда более родные, такие милые русскому сердцу выстрелы трехлинейки! Пока я насчитал только два: ну как же, две пули – две жизни… Володя не подводит.
– Готовы?
Осветительная ракета гаснет очень быстро – куда быстрее, чем Андрей успел бы опустошить магазин. Всего 6–7 секунд… Впрочем, перезарядить гранатометы мы уже успели – благо бойцы подготовили к выстрелу на двести метров сразу несколько мортирок.
– Да!
– Огонь!
И вновь над головами немцев повисает «люстра», а в кронах деревьев взрываются осколочные гранаты. Думаю, этого достаточно, чтобы оборотни решились отступить!
– Все, бойцы, сейчас на рывок! Андрей, прикрываешь?
– Сейчас, коман…
Звук одиночного выстрела маузера со стороны лагеря вервольфов оборвал ответ пулеметчика на полуслове. Рефлекторно прыгнув на живот, я тотчас поспешно крикнул:
– Наземь! Снайпер работает!
После чего, возвысив голос, заорал уже на пределе голосовых связок:
– Володя! Володя, у них снайпер!!!
Предупредив чукчу, я прополз к пулеметному гнезду, мимоходом осмотрев товарищей: слава богу, оба бойца целы, лишь глазами зло сверкают. А вот Андрей безвольно опустился на приклад пулемета, словно прилег поспать с ним в обнимку… Только огромное кровавое пятно на затылке не дает поверить в этот мирный сон.
Очередной выстрел «мосинки» пронзил ночь, а следом в небо взвилась сигнальная ракета и разом ударили два ППС. Секунду спустя к дружному рокоту пистолетов-пулеметов добавился рев трофейного автомата, сквозь который я едва расслышал ответ чукчи:
– Все, снайпера нет!
Эх, Володя, как же ты раньше его не заметил…
– Все, братцы, теперь только вперед!
Мы втроем ринулись сквозь бурелом под грохот гранат, рвущихся на тропе. Очередной выстрел трехлинейки заглушили очереди пистолетов-пулеметов, бьющих уже с обеих сторон. Похоже, немцы очухались, осознав, что попали в ловушку. Теперь уцелевшие постараются или пробиться, или продать свои жизни подороже…
Сколько же их всего было? Взвод, что ли!
Когда до вражеского лагеря осталось буквально метров двадцать, что-то с шуршанием пролетело сквозь ветки, рухнув в паре шагов справа. Время для меня словно замерло – «колотушка»! Универсальная противопехотная граната врага на все случаи жизни – в оборонительной «рубашке» дает больше осколков, но популярна в атаке из-за длинной деревянной ручки, благодаря которой гранату очень удобно кидать, и летит она довольно далеко и точно… Разве что есть один недостаток – долгое время горения запала.
Мгновение оцепенения было коротким. Словно футболист «Сталинца», я от души пнул «колотушку», отшвырнув ее в сторону на добрый десяток метров, после чего прыгнул наземь, прикрыв голову руками:
– Граната!!!
Мой крик опередил взрыв всего на доли секунды, но Сергей и Леха держались левее меня, к тому же опытные разведчики среагировали на мое резкое движение и тоже прыгнули наземь… Глухо грохнула немецкая М-24, чуть контузив меня на правое ухо. И совершенно взбешенный растущим сопротивлением вервольфов, я буквально прорычал:
– Эргэшками работаем!
Гладкий цилиндр РГ-42 сам собой лег в мою ладонь. «Рубашки» с насечками на гранаты мы не цепляли – лишний вес, да и обороняться не собирались… В атаке же действовать оборонительными гранатами есть великая глупость: свои же осколки и достанут! Доли секунды уходят у меня на то, чтобы привычным движением разжать усики, дернуть кольцо, вырвав предохранительную чеку, – и вот уже моя эргэшка взмывает в воздух и летит в сторону вражеского лагеря… Следом за ней гранаты бойцов, а спустя еще три секунды один за другим, каскадом, раздаются сразу три взрыва.
И тотчас очередной приглушенный вскрик боли…
– Все, вперед! Стреляем на движение!
Ничего, документы важны сами по себе, так что можно и без языка справиться… А вот жизни моих бойцов мне куда дороже!
Несколько кратких мгновений бега – и мы вылетаем на зачищенную от кустарника и бурелома площадку, заставленную ящиками и засыпанную посеченными ветками. На земле я успел насчитать семь неподвижных тел… Успел, прежде чем заметил движение среди деревьев впереди нас!
– Schweinehund![3]
– К бою! Возвращаются немцы!
Действительно, перестрелка на тропе практически затихла, и с нашей стороны я различаю голоса лишь одного ППС и FG-42… Но потери будем считать после, а сейчас я буквально прыгнул к ближнему дереву, рассчитывая спрятать за ним левую половину туловища при стрельбе. Моему примеру следуют и опытные бойцы-разведчики… Вдогонку ударил фрицевский штурмгевер. Веер пуль вспорол воздух за спиной, но сам я уже укрылся за деревом! И, нажав на спуск, высадил в дернувшегося в сторону фрица короткую очередь в три патрона.
За тебя, Андрюха…
Слева застрекотали очереди ППС, перехлестнув еще одного нациста, показавшегося среди деревьев. В ответ одиноко грохнул маузеровский карабин и скупо пророкотал МП-40. Что ж, можно попробовать…
– Вы окружены! Сдавайтесь, зачем умирать за мертвого фюрера?! А за человека с документами положена награда!
Возникла короткая пауза, после чего в ответ раздался приглушенный голос:
– Reine aussprache… Welche garantien haben wir?[4]
Хах, так ты еще гарантий хочешь, тварина…
Я не успел ответить, заметив движение справа, и рефлекторно распластался на земле, тотчас полоснув очередью по мелькнувшей среди деревьев тени.
Непонятно, попал – не попал…
– Уродцы, зубы заговаривали, а сами обходят нас! Леха, давай световую!
Медик выстрелил из ракетницы спустя всего пару секунд. И в ярко-белом свете «люстры» я разглядел рванувшего ко мне эсэсовца в добротном камуфляже «дубовый лист», сжимающего в руках трофейный ППШ! Фриц уже ранен в ногу осколком и перемещается куда медленнее, чем ему хотелось бы,