"Арманд", - мягко сказал я.
Амбри поморщился, но кивнул. "Он был приговорен к изгнанию за свою роль в этом деле, а Жанна должна была сидеть в тюрьме пожизненно. Я считал, что мне повезло. Их бы разлучили, и Арманд был бы полностью в моем распоряжении. Я буду заботиться о нем везде, где он пожелает. Для меня это не имело значения, лишь бы мы были вместе". Его голос затвердел, стал хрупким, словно мог треснуть. "Но он не любил меня. Он любил ее. Я изжил свою полезность для него, и он - грязный и вонючий от камерного горшка - отверг меня".
Взгляд Амбри был устремлен на пламя, но далеко, в ловушку воспоминаний.
"Это был последний удар", - сказал он. "Еще одно предательство в жизни, которая изобиловала ими. Поэтому я поступил так, как поступил бы любой бедняга в моем положении, и напился в стельку. Я наговорил лишнего нескольким крестьянам, и они заперли меня в горящей винокурне. Но не успело первое пламя охватить меня, как появился Астарот. Он пообещал мне, что я никогда не буду нуждаться в любви или привязанности другого человека". Амбри перевел взгляд на меня. "Вот так и создается демон".
Он отнесся к этому легко, но не смог скрыть боль, которая затаилась. Я вспомнил ночь, когда стоял на мосту, глядя в черную воду, желая исчезнуть, и чтобы боль исчезла вместе со мной. Разве не так поступил Амбри? Он был в агонии и хотел, чтобы она прекратилась.
Но тьма не уничтожила его. Его свет остался.
Амбри встал и направился к коктейльному столику у окна. Я отложил свой блокнот и двинулся, чтобы преградить ему путь. "Спасибо, что рассказал мне".
Он нахмурился, но прежде чем он смог заговорить, я обнял его и прижался к нему. Он напрягся, но я не отпустил его. Я обнял шесть футов тощих мышц, обтянутых дорогой одеждой и пропитанных одеколоном. Под ним был намек на пепел. Как угли от слабого огня.
"Что ты делаешь?" - спросил он хрипловато.
"Я обнимаю тебя".
"Почему?"
"Потому что если ты делишься с кем-то историей о том, как тебя сожгли заживо, то, блядь, самое меньшее, что он должен сделать, это обнять тебя".
На мгновение я услышал только его тихий вдох и стук наших сердец. Я провел одной рукой по его шее, другой по плечам, все еще просто обнимая его. Мое сердце было в беде - этого нельзя было отрицать, но в тот момент этого было достаточно. Сокрушительное одиночество последних нескольких лет отступило, обнажив бесплодный берег. Мне тоже нужно было отдавать, быть рядом с кем-то. Мне нужно было общение душ, а не просто теплое тело в моей постели.
Это не может быть Амбри. Ты знаешь это. Это не может быть он...
Я прижал его крепче.
Через мгновение я почувствовал, как руки Амбри поднялись и легли на мою талию. Я думал, что он оттолкнет меня, но он притянул меня ближе. Его губы прижались к моей шее; тепло его дыхания доносилось до меня. Затем он откинулся назад, так что мы оказались лицом к лицу. Мое желание к нему отразилось в его глазах, в зеркале желания.
"То, что ты мне только что рассказал, было очень сильно", - прошептал я. "Я не хочу..."
"Твое сострадание очень трогательно, Коул", - сказал Амбри. "Но это портит настроение".
Он приблизил свое лицо к моему, наши носы соприкоснулись, сине-зеленый цвет его глаз был похож на океан, в котором мне хотелось утонуть.
"Я думал, у тебя есть правила", - сказал он.
"Я тоже". Мои губы коснулись его подбородка, ища его рот. "Мы не должны".
"Ты прав", - сказал он, в его тоне все еще звучал гнев. "Ты станешь еще одной моей смертью, Коул Мэтисон, и все же..."
Я не могу перестать хотеть тебя.
Я слышал его слова ясно как день, потому что Амбри не был свободен ни от чего. Он был в ловушке тьмы, построенной на пустых обещаниях.
Или, может быть, я лгал себе, потому что я тоже хотел его. Это было неправильно и, возможно, опасно, но мои правила рушились вокруг меня с каждым его вздохом, пролетавшим над моими губами. Я вдыхал с трудом, потребность почувствовать его вкус вытеснила все остальные ощущения и все рациональные мысли.
Я наклонил голову, чтобы поцеловать его, но его рука поднялась, останавливая меня. Кончики его пальцев проследили линии моего рта, а его взгляд блуждал по моему лицу, словно ища ответ, в котором он отчаянно нуждался.
Почему ты?
Мои губы разошлись, и я коснулся языком его пальца. Потом лизнул, потом пососал кончик. Его глаза вспыхнули, и Амбри с неровным вдохом ввел два пальца в мой рот, а другой рукой схватил меня за волосы на затылке. Я сосал и лизал, скользя языком, в то время как моя рука пробиралась вниз по его телу, чтобы найти его член, который срочно прижимался к моей эрекции. Я взял его в ладони и сжал твердую длину.
Он застонал и прижался лбом к моему. Я попытался поцеловать его снова - я просто умирал от желания поцеловать его, - но он отвернулся.
"Ты можешь делать со мной все, что угодно, Коул", - сказал он мне в губы, его глаза были темными, как капюшон. "Но не это".
"Ты не целуешься?"
"Никогда в губы. Мое единственное и жесткое ограничение".
Я кивнул, сглатывая разочарование и призывая свою силу воли, чтобы не прижать его рот к своему.
"Тогда вместо этого я буду целовать все остальные части тебя".
С этими словами наша едва сдерживаемая потребность вырвалась наружу. Я снял с него куртку. Он сорвал с меня свитер, оставив меня в рубашке с длинными рукавами. Его руки скользнули под нее, исследуя меня, пока