"Это хорошо."
Амбри опирался рукой на мантию над камином, стройный и кинжалоподобный в черном. Тени плясали в контурах его лица. Мне казалось еще более удивительным, что этот мужчина был реальным, а не плодом моего изголодавшегося по сексу воображения.
Я моргнул, возвращаясь к реальности. Моей реальности.
"Но теперь все кончено. Они забрали все мои деньги. И мой этюдник тоже".
"Это не конец", - сказал Амбри. "Все только начинается".
"Что именно?"
"Ты и я, Коул Мэтисон".
Взгляд его глаз заставил мое сердце заколотиться в груди. Чувство опасности и возбуждения вернулось, как жар огня, который согревал мои конечности, прогоняя жалкие мысли.
Ты и я...
Чайник на кухне засвистел, прервав мгновение. Амбри снова удалился и вернулся через несколько минут с чашкой горячего ромашкового чая в старинной чашке с блюдцем. Он поставил ее на стол рядом со мной.
Я нахмурился. "Ты не будешь?"
Он опустился на диван напротив меня и протянул руки вдоль спинки по обе стороны от себя. "Бессмысленно есть или пить. Я люблю иногда выпить ликер, хотя он мне ничего не дает".
"Ты что-то в него подмешал?" потребовал я, мое чувство самосохранения наконец-то разрушило чары, которые Амбри наложил на меня. "Зачем ты привел меня сюда? Чтобы накачать меня наркотиками и... сделать со мной что-то? Это то, что было раньше?"
"Что было раньше?" спросил Амбри, но выглядел он так, будто уже знал ответ.
Я провела руками по волосам. "Я не знаю. Сны перемешались с реальностью. Прошлой ночью казалось, что ты был вместо меня. Но потом крылья, жуки..." Я посмотрела на него. "Был ли ты? Ты действительно был на моем месте, а остальное я выдумал? Ты следил за мной?"
Он поджал губы. "Это сложно".
"На самом деле это просто вопрос "да" или "нет"". Я поднялся на ноги. "Неважно. Я идиот, что пришел сюда...".
"Нет, это самое разумное, что ты мог сделать, учитывая твою нынешнюю ситуацию", - сказал Амбри. "Ты не сходишь с ума, ты мучаешься. Пресловутый голодающий художник. Но я могу это изменить".
"Не сомневаюсь", - сказал я. "Я не знаю, какой у тебя был план, когда ты привел меня сюда, но я не собираюсь быть твоим домработником..."
"У меня нет намерения, чтобы ты проституировал себя для меня..." Он задумчиво постучал себя по подбородку. "Хотя я бы тоже был не против".
Я повернулся к двери. "Я ухожу".
"Я нужен тебе, Коул Мэтисон", - сказал он. "И, так уж получилось, ты нужен мне. Во всяком случае, твой талант. Я никогда не делал свой портрет при жизни - тяжкий грех, который нужно немедленно исправить".
"При жизни?"
Он вздохнул. "Ты сядешь? Ты нависаешь. И ты не обработал свои раны. Я не хочу, чтобы ты залил кровью мой ковер. Он старше меня".
Я медленно опустился обратно. "Пять минут. Я выслушаю тебя, а потом уйду".
Амбри ухмыльнулся. "Это мило, что ты считаешь себя в состоянии ставить ультиматумы, но у тебя была тяжелая ночь. Я побалую тебя".
"Спасибо."
"Меня зовут Амброзиус Эдвард Мид-Финч, формально из замка Хевер".
"Замок Хевер. Разве не там была Анна Болейн?"
Амбри раздраженно махнул рукой. "Эта тощая девка затмила меня на целую вечность. Да, Анна Болейн выросла в Хевере, но столетия спустя он стал моим родовым домом".
"Подожди, я там был", - сказал я. "Мы брали экскурсию в Академии. В Хевере находится одна из лучших коллекций портретов Тюдоров, уступающая только Национальной портретной галерее".
Челюсть Амбри сжалась. "Я в курсе".
"Я не знал, что там до сих пор кто-то живет".
"Не живут. Уже сотни лет".
Я нахмурился. "Я не силен в математике, но разве ты только что не сказал, что это был дом твоего детства?"
"Говорил. Перестань перебивать. Просто так случилось, что в длинной, благородной родословной моей семьи произошло досадное упущение. Мой официальный портрет никогда не был написан".
"И ты хочешь, чтобы я его нарисовал?"
"Я заплачу тебе очень хорошо. За материалы, холст, краски. Все, что тебе понадобится".
На несколько мгновений надежда и облегчение захлестнули меня, а затем тут же улетучились.
"Я не знаю", - сказал я. "Я могу нарисовать твой портрет, а что потом?"
"Я не понимаю".
"Это просто откладывает неизбежное. Отсрочка казни". Я слабо улыбнулся. "Не в обиду Анне Болейн".
Амбри изогнула идеальную бровь. "Неизбежное?"
"Возвращаясь на..."
На мост?
"Туда, где я был." Я покачал головой. "В любом случае, я тебе не нужен. Я не очень хорош".
"Напротив, я видел твои работы".
"Мою работу. Что бы это ни было".
Амбри закатил глаза. "Они сделали с тобой немало, не так ли?" Он продолжил, прежде чем я успел спросить, кто они такие. "Ты тот, кто мне нужен для этой работы. Ты и никто другой".
"Это отличное предложение", - сказал я. "Видит Бог, мне это нужно. Но в последнее время я сам не свой. Что, если портрет окажется дерьмом?"
"Невозможно", - сказал Амбри. "Я буду его объектом, помнишь?"
Я хихикнул, но он быстро угас. "Я не знаю. Это звучит претенциозно, но... я просто охренел. То, что ты видел сегодня вечером на мосту, это не я. Я закончил Королевскую академию, ради всего святого. Я редактировал художественный журнал. У меня были перспективы на будущее, но почему-то все они испарились. Или, может быть, я не сделал достаточно, чтобы сохранить их. Искусство так субъективно, сто человек могут любить твою работу, сто - ненавидеть, еще сотне - наплевать, и все они будут правы. Если ты не Ван Гог или Пикассо, у тебя нет никакой гарантии занятости".
Амбри нахмурился. "Сомневаюсь, что Ван Гог считал, что у него есть гарантия занятости".
"Вы знаете, о чем я. Он бесспорный мастер. Неприкасаемый. Я тоже старался быть неприкасаемым, чтобы оградить себя от критики. Не от внешнего мира, а от шума в моей собственной голове. Это парализовало, заставляя меня сомневаться в каждом мазке кисти, в каждой линии. То, что мне нравилось вчера, сегодня - отстой. И у меня начала заканчиваться умственная энергия, необходимая для того, чтобы преодолеть все