"Когда-то?"
Она не улыбается. "Следи за тем, чтобы, вознося своего человека к славе и богатству, ты не забывал, кому причитается настоящая слава".
Я склоняю голову в наименьшем из поклонов. "Асмодей не будет разочарован".
"Проследи, чтобы он не разочаровался. Будет очень жаль, если он отрежет твой великолепный член и скормит его своим импам".
Ее тело складывается внутрь и вверх, и Эйшет принимает форму аникорпа. Большая летучая мышь с кроваво-красными глазами непристойно хлопает в моей гостиной, а затем улетает в ночь.
Я закрываю окно, затем опираюсь руками на подоконник. С дрожащим выдохом я поднимаю голову и вижу свое отражение в стекле. Мое утонченное лицо искажено мукой. Я тут же напрягаюсь, встаю прямо и поправляю пиджак. Я тоже разглаживаю свое выражение лица, делаю его бесстрастным. Холодным. Смертоносным.
Все произойдет именно так, как я говорю.
И все же, и все же...
Перевод: https://t.me/justbooks18
Глава 7
"Мне жаль, Коул", - сказал Марк О'Ши в конце моей смены в пабе на следующий день. На лице моего босса была маска искреннего беспокойства и сожаления. "Просто бизнес в эти дни идет слишком медленно. Спад".
"Верно", - сказал я, мой тон был ровным. "Я понимаю".
"Извините, что заставил вас прийти сюда, но я хотел сказать вам об этом лично". Он изучал мое лицо, его брови нахмурились от беспокойства. "Как только он возьмет трубку - в ту самую чертову секунду - я позвоню тебе".
"Я ценю это".
Марк поджал губы. "С тобой все будет в порядке?"
"Да", - сказал я, сумев слабо улыбнуться. "Я буду в порядке".
Выражение лица моего босса-бывшего босса было сомнительным. Он вложил мне в руку конверт. "Ваша зарплата плюс несколько дополнительных фунтов. И позвоните мне, если вам что-нибудь понадобится".
"Хорошо. Спасибо, Марк".
"Мне жаль, Коул. Правда."
Я попрощался и вышел из "Маллигана" в серый полдень. В тот день я проснулся со странным приливом оптимизма. Сон об Амбри был таким же острым и вязким, как всегда. Видения его элегантного костюма, его прекрасных рук, скользящих по моим бедрам, заполонили мои мысли. Он был жив в моем сознании так, как не было уже несколько месяцев, и у меня возникло глупое желание, чтобы он был реальным. Чтобы поговорить с ним, чтобы облегчить мое сокрушительное одиночество, чтобы, возможно, прикоснуться к нему на этот раз и быть тронутым...
Но он не был настоящим. Единственный способ сохранить его - это нарисовать его. Я решил, что после смены в пабе на свои чаевые куплю масло и нарисую его в полном цвете. Может быть, у меня получится что-то хорошее. Может быть, я смогу его продать...
Сейчас я был безработным и не мог позволить себе краски. Мне пришлось бы искать новую работу, или я мог бы делать наброски в Гайд-парке, но при цене в десять фунтов за портрет мне пришлось бы иметь десять клиентов в день, каждый день, просто чтобы удержаться на плаву. Давящая тяжесть неудачи казалась еще тяжелее, к которой примешивался стыд за то, что я испытываю эпическую жалость к себе.
На улице я проверил свой телефон на наличие сообщения от Вона, зная, что его нет. Я, который был год назад, был бы в ужасе от того, что рассчитываю на кого-то другого. Теперь душевное истощение лишало меня энергии и окрашивало каждую мою мысль, так что идея нарисовать Амбри казалась глупой и потакающей. Даже детской.
"Заткнись к чертовой матери", - шипел я на разрушительные мысли. Вчерашняя пара была в восторге от эскизов Амбри. Это было уже что-то. Я не был совсем безнадежен.
Но все же.
Я вернулся в квартиру и рисовал демоническую версию Амбри до боли в руках, погрузившись в работу и оставив негативные мысли и депрессию позади на несколько славных часов. Когда я закончил, у меня было три полноразмерных наброска, которые, как мне казалось, могли бы стоить приличную цену в парке. Наброски его в элегантном костюме, но с черным-пречерным блеском в глазах. Бледная кожа, пернатые крылья и высокомерная ухмылка, которая была слишком похожа на человеческую. Я провел пальцем по линии его челюсти.
"Кто ты?" прошептал я.
Я спрятал наброски в сумку. Маленькие эскизы его рук, дуги крыла, сверкающего черного глаза... их я вырезал из своего эскизного альбома и наклеил на лист картона. Образцы моих работ, чтобы привлечь клиентов. Затем я вышел в поздний полдень, который был таким же холодным и серым, как всегда, грозил дождем, но в моем сердце горел крошечный проблеск надежды.
В Гайд-парке было немноголюдно, но, к моему облегчению, эскизы демонов расхватали почти сразу. Я выставил цену в двадцать фунтов за каждый, что мне казалось рискованным, но каждый покупатель говорил мне, что я недооцениваю свою работу.
"Я никогда не видел ничего подобного", - сказал один парень, восхищаясь эскизом Амбри с одним из его жуков, покоящимся на вытянутой руке. "У тебя здесь что-то есть".
Я поблагодарил парня - и богов - за купюры в моем бумажнике, который уже несколько недель не казался таким толстым. На несколько коротких мгновений я освободился от пронизывающего до костей стресса и мрачного настроения, которое преследовало меня в последнее время,
К сумеркам я сделал около дюжины портретов и уже подумывал о том, чтобы закончить работу, когда ко мне подбежали три долговязых парня в ветровках, двое с бутылками пива в руках, смеясь и говоря с густым манчестерским акцентом.
"Эй, приятель! Что у тебя тут?" - спросил один из них, жестом показывая на миниатюры Амбри. "Ты работаешь над каким-то комиксом?".
"Нет, просто кое-что придумал", - неубедительно ответил я.
"Неплохо, черт возьми", - сказал другой, подходя ближе. Его взгляд был стеклянным от выпивки, но в то же время хитрым, когда он окинул меня взглядом. "У тебя осталось что-нибудь?"
"Нет, я... Нет".
"Продал, да? Что еще у тебя есть?"
"Что ты имеешь в виду?" спросил я, когда волосы на моей шее встали дыбом. "Я делаю портреты. Десять фунтов..."
"Слышал? Он нарисует твою симпатичную рожицу за десять фунтов, Олли", - захихикал другой, толкая его.
Я сгорбился в своем пальто, чувствуя себя как мой