И вскорости Жоржик оказался в… Царском Селе. Логистика оставляла желать лучшего. Добраться сюда можно было и на поезде. Однако Ратманов был почти даже благодарен своим новым «друзьям» из Дворцовой полиции — за то, что прокатили с ветерком на французском «моторе», да почти через весь город, украшенный к празднику.
А дальше можно догадаться, кто уже ждал Георгия Константиновича в Большом Екатерининском дворце. Коллежского асессора провели мимо Тронного и Государственного залов, чтобы, дав краткие инструкции, запустить в Зал Совета, предназначенный для менее формальных встреч, нежели два предыдущих.
Георгий сглотнул и вошел внутрь. Это было невероятно. Ком в горле никак не хотел проваливаться. Перед ним за столом, в окружении нескольких придворных, сидел Божией милостью Император и Самодержец Всероссийский, Царь Польский, Великий князь Финляндский… и прочая, и прочая, и прочая…
Впрочем, помазанник Божий сразу же задал приему вполне демократическое направление:
— Георгий Константинович, — произнес он, как будто встречался со старым знакомым. — Я вас ждал. Спасибо за ваше мужество и за то, что защитили меня!
Ратманов поклонился. А царь продолжал:
— Знаете, я всегда считал, что в жизни важнее всего доверие и крепкая мужская дружба. А в нашем случае — еще и удача! Где бы я был сейчас, не отбери вы винтовку у того недоброго человека? И где были бы вы, если бы проворонили покушение?!
Георгий пока еще не знал, как себя вести. Но царь все более располагал к себе:
— Я надеюсь, мои орлы не сильно вас потрепали?
А Жора лишь бросил взгляд в сторону офицеров Дворцовой полиции, которых по-хорошему и под трибунал можно было бы за неподобающее обращение с героем. Но сыщик промолчал. Сейчас это было не самое главное.
— Я попросил их держать ваш визит в тайне. И если в связи с этим вы испытали какие-либо неудобства, то прошу меня извинить, — добавил Николай Александрович.
— Спасибо, Ваше Императорское Величество! Все прошло гладко, — соврал Ратманов.
— Я рад. А то уже думал сделать выговор паре чинов Дворцовой полиции, — улыбнулся император.
— Успеется… — отшутился в ответ и Георгий.
После чего царь прямо-таки рассмеялся, как простой смертный!
Попаданец читал разные характеристики на последнего Романова. Того критикуют за промахи по части государственного или военного управления, присутствие при дворе Распутина и зависимость от мнения супруги. Но одного у этого человека было не отнять. Как там говорил поэт Блок? Если бы Николай Второй не занимал трона, а был обычным гражданином, то был бы одним из самых обаятельных людей…
— А еще мне дали почитать этот ужасный листок. «Московский листок». Это же надо! Обвинения против вас просто смехотворны! Я попросил своих людей устроить вам допрос, не допрос, конечно, а скорее беседу, чтобы окончательно зафиксировать истинный порядок вещей и больше уже к этому не возвращаться. И вот, как мне только что доложили, все подтвердилось, ваш рассказ всех полностью устроил. Мне кажется, вам самому уже пора писать статьи для учебников по русской истории… — вновь пошутил император, и оба засмеялись.
Сказать, что Ратманов был удивлен радикальным разворотом ситуации, которая сложилась вокруг него, — это ничего не сказать.
Однако вскоре в зал вошла Александра Федоровна, и атмосфера снова поменялась.
— Доброго дня, Георгий Константинович! — сказала она с небольшим немецким акцентом. — Я тоже решила посмотреть на спасителя моего мужа своими глазами.
— Доброго дня, Ваше Императорское Величество!
— Аликс, засмущаешь человека, он только что был весел и рассказывал мне анекдоты, а теперь стоит навытяжку и не знает, что говорить! — вновь пошутил император.
— Не засмущаю, — почти обиделась Александра Федоровна.
Она подошла к Ратманову очень близко, что едва в самом деле его не смутило, и некоторое время вглядывалась ему прямо в глаза. А после ушла со словами:
— Верю ему. Но не буду вам мешать. Всего хорошего.
— Спасибо, Ваше Императорское Величество!
— До свидания, Аликс…
Императрица показалась сдержанной и даже немного строгой. Однако с воспоминаниями некоторых современников о ней, таких, к примеру, как художники Серов или Репин, Георгий не согласился бы. Она не выглядела «злой немкой», как порой ее описывали, скорее представлялась несчастной женщиной, чье сердце было разбито ситуацией с больным сыном и другими неприятностями.
Напоследок Николай Александрович вручил Георгию блестящий офицерский клинок с дарственной надписью. Ратманов даже хотел расчувствоваться, но Бурлак в его теле быстро взял ситуацию в свои руки, громким командным голосом поблагодарил Его Величество и выразил желание и дальше верой и правдой служить Царю и Отечеству!
— Вольно! Теперь вы меня засмущаете, Георгий Константинович. Вот идите прямо сейчас и служите!
Выйдя в коридор, Ратманов испытал легкое головокружение. И когда водил глазами по шикарным интерьерам Екатерининского дворца, его взгляд уперся в знакомого мужика. Это был Распутин!
Жора тут же припомнил, что однажды уже видел его в толпе во время Романовских торжеств. И было это всего каких-то несколько недель назад. Но с тех пор столько воды утекло, будто прошел уже не один год. И тогда он не успел толком разглядеть знаменитого «старца». Но сейчас кто ему помешает? И когда еще выпадет такая возможность? Правильно — никогда!
Поэтому, выдохнув и откашлявшись для порядка, Ратманов подошел к Распутину и даже на миг заглянул в его черные, странные, не совсем добрые глаза.
По спине пробежал холодок. Но Бурлак снова взял тело Ратманова под контроль. Пусть и стоял он перед самым загадочным, самым страшным и самым демонизируемым человеком в России.
— Чего тебе, мил человек? — произнес Григорий Ефимович, и его голос был низким и хриплым, как будто он только что проснулся.
— Я хотел бы поговорить с вами, — отважился Ратманов, но Распутин прервал его:
— Разве ты не видишь, что мы заняты? — под «мы», по-видимому, он имел в виду себя. — У нас нет времени на разговоры с такими, как ты.
Тогда Ратманов как бы невзначай повертел в руках кортик с дарственной надписью от императора и между делом произнес:
— А я всего-то думал поговорить с вами о том, что происходит в нашей стране…
Распутин посмотрел на попаданца по-новому.
— Политика. Ты думаешь, я занимаюсь политикой? Я лишь слуга Бога! — впрочем, он продолжал наблюдать за попаданцем. И не дав тому вставить свою реплику, продолжил: — Я не могу читать документы. Неграмотен я, понимаешь? Лучше послушай, что говорят другие, чем тратить время на разговоры с