Но некоторые детали, как заметила Эванджелина, никогда не менялись, сколько бы раз она ни читала. Например, имена детей семьи Доблестей и их отличительные черты. Аврора считалась самой милой и самой красивой девушкой на свете, а ее брат-близнец Кастор прослыл крайне благородным юношей. Веспер могла предвидеть будущее. Темпест и Ромул – другая пара близнецов – были великими изобретателями и создателями магических арок. Дейн умел менять личины, а Лисандр обладал способностью воздействовать на воспоминания. В каждой истории непременно упоминалось, какими красивыми, добрыми, щедрыми и сплоченными были члены семьи Доблестей, как неизменно защищали и любили друг друга, пока…
Не случилось кое-что очень трагичное.
Но Эванджелина так и не смогла выяснить, что за трагическое событие постигло семью Доблестей. Она знала лишь исход этой истории: они построили Арку Доблестей, запечатали в ее недрах что-то, а потом им всем отрубили головы, что ознаменовало конец правления Доблестей и начало Эпохи Великих Домов.
Где-то между этими важными вехами истории были созданы камни, которые затем надежно спрятали. К большому сожалению Эванджелины, она почти ничего не узнала об этом таинственном времени.
Ей попадались лишь сказки, которые косвенно затрагивали тот таинственный период.
Эванджелина нашла истории, которые случились до интересующих ее событий, – истории о временах Эпохи Доблестей, когда рыцари всегда приходили на помощь, когда добро побеждало зло, благородные поступки неизменно вознаграждались, а сказки имели счастливый конец.
Затем она обнаружила рассказы о том, что случилось после, уже в Эпоху Великих Домов. Но когда она принялась читать эти истории, название частенько менялось на Эпоху Великих Проклятий.
В одном из фолиантов под названием «История знаменитых казней» нашлась целая глава о смерти Доблестей, но там не было ни одного упоминания об Арке Доблестей.
Один отрывок все же привлек внимание Эванджелины:
Валорфелл наполнил туман подобно тому, как глаза убитого горем наполняются слезами. Он окутал улицы тенью и холодом, скрывая дома, в которых жители неслышно оплакивали свою утрату. Многие из них скорбели о великой семье Доблестей, но мало кто решался открыто говорить о горе, опасаясь, что Великие Дома лишат жизни и их.
Потом автор перечислил все прославившиеся Великие Дома: Фортуна, Слотервуд, Мэривуд, Редторн, Хоклиф, Касстел, Бладгрейв, Верита, Рейвенкросс, Дарлинг, Хэвок, Бельфлауэр и Акадианский.
Аполлон происходил из Великого Дома Акадианского, и, прочитав это название, Эванджелина представила, как он сидит верхом на охотничьей лошади и всеми силами пытается побороть проклятие Лучника. Интересно, где он сейчас? На теле Эванджелины не появилось новых ранений, а значит, и Аполлон был цел и невредим. Но что творилось у него на душе? В ту первую злополучную ночь, когда он только очнулся от вечного сна и они встретились в саду, Аполлон уже не был похож на того принца, за которого она вышла замуж. Он предстал перед ней сломленным и околдованным Лучником. Аполлон мог бы найти силы справиться с этим, но что, если проклятие будет воздействовать на него слишком долго? Кем тогда станет Аполлон?
На следующий день Эванджелина решила узнать побольше о Великих Домах. Изначально их было тринадцать, и свержение семьи Доблестей только сыграло им на руку. Эванджелину посетила мысль, что они вполне могли бы запечатать арку и тщательно спрятать камни, раскидав их по всему Северу. Но не стоило забывать и о том, что камни обладали магией и приносили большую пользу тем, кто владел ими.
Первым делом Эванджелина захотела изучить дом семьи Слотервуд, поскольку ЛаЛа стала невестой Робина Слотервуда. Но она так и не нашла книг о них. Возможно, из-за проклятия название книги о семье Слотервуд изменилось, что случалось довольно-таки часто.
Потом Эванджелина переключилась на Великий Дом Мэривуд, но пока она просматривала страницы, название магическим образом сменилось на Битервуд [3]. Удивительно то, что ни Великий Дом, ни одноименная деревня, имеющая к нему отношение, не были связаны с чем-то жестоким.
Деревня Мэривуд считалась прелестным поселением, обустроенным в лесу, где на зачарованной площади часто проводились веселые ярмарки. В ее окрестностях обитали волшебные лисы, а также троица печально известных хулиганов – смазливых и очаровательных, но вечно попадающихся в неприятности. В троицу эту входили принц Кастор Доблестный, Лирик Мэривуд, сын лорда Мэривуда, и один наглый лучник.
Имя лучника не называлось, но Эванджелина подумала, не мог ли им быть тот самый молодой человек из «Баллады о Лучнике и Лисице».
– Нашла что-нибудь интересное? – Бархатный голос рассек тишину библиотеки, и Эванджелина вздрогнула. Книга, которую она держала в руках, с громким стуком упала на пол. – Прости, кажется, я напугал тебя.
Хаос, облаченный в кожаные доспехи, идеально подчеркивающие все его вампирское совершенство, оперся ладонями на спинку стоявшего напротив нее стула. Эванджелина поняла, что он ни капли не сожалеет о содеянном. Его позабавило то, что она подскочила на месте от испуга. Она заметила тонкие лучики морщинок в уголках его глаз, придавшие облику вампира человечности.
Но Эванджелина не забыла, как совсем недавно смотрела в его глаза и не видела в них ничего человеческого. Зато видела одну лишь смерть.
Хаос перевел взгляд с ее лица на стопку книг на столике и склонил голову так, чтобы прочитать названия на корешках.
– Читаешь о Великих Домах?
– Да, но об одном я так и не смогла найти ни одной книги. В твоей библиотеке есть что-нибудь о Доме Слотервуд?
– О нем и читать нечего. Эта семейка – сборище бесхребетных тварей. – Хаос подошел к одной из полок и достал книгу в темно-лиловой обложке. – Попробуй найти что-нибудь здесь, – сказал он, протягивая ей книгу.
Фолиант был обернут широкой черной лентой и украшен золотым тиснением, но страниц в нем, как ни удивительно, было не так много.
Расцвет и падение семьи Доблестей: первая прославленная королевская семья Великолепного Севера
Пока Эванджелина читала название, буквы искажались: некоторые из них превращались в ветви, другие – в оружие, отчего у нее слегка кружилась голова.
На первой странице происходило то же самое. Строчки и слова приобретали другие формы и очертания, будто сама книга радовалась появлению читателя и не могла решить, с чего начать погружение в историю.
– Похоже, книга излишне эмоциональна, – сказала Эванджелина, но тут же замолчала, обнаружив, что Хаос уже ушел. Но из тайной библиотеки, как оказалось, исчез не только он. Отложив книгу, которую Хаос вручил ей, – слова в ней все равно никак не складывались в предложение, – Эванджелина наклонилась, чтобы поднять томик,