***
Леон много раз представлял себе этот момент. Думал, будут ли у него хоть какие-то шансы скрыться от Падальщиков, убежать, спрятаться? Изучал все задокументированные случаи их нападения. И понимал, что отсрочить момент собственной гибели не удастся. Иногда, в моменты отчаяния, подносил руку к свече, чтобы понять, насколько больно это будет. Ненавидел себя за сделку.
В то короткое время, когда Алиса уже появилась в его доме, но он еще не был в нее влюблен, у него впервые появилась надежда. И эта надежда была так сильна, что, даже влюбившись в Алису, Леон не был уверен в том, что не струсит и спасет ее, а не себя. И теперь ненавидел себя еще и за эту трусость.
Но вот Падальщики пришли за ним. Увидев их огненные крылья над лесом, услышав треск пламени в их перьях, Леон понял, что за тринадцать лет так и не смог подготовиться к их приходу. Однако те несколько дней, что Алиса ненавидела его, как будто примирили его с собственной смертью. Он выбросил из головы все мысли и страхи и просто шагнул огненным птицам навстречу.
Да, это было больно. Невыносимо больно. И ему оставалось лишь благодарить того, кому он верно служил тринадцать лет, за то, что тот остановил его сердце прежде, чем Падальщики начали бы рвать его на куски.
Помогло это ненадолго. Мгновение забвения – и боль вернулась.
Однако странным было не только это, но еще и то, что Леон все еще мог думать. Разве такие, как он, после смерти не должны уходить в забвение? Ведь после него не осталось ничего: ни тела, ни души. Так почему он может думать? Почему все еще может испытывать эту нечеловеческую боль? Неужели ад все-таки существует и участь Леона теперь вечно томиться в огненном котле?
Леон медленно приоткрыл глаза, огляделся. Нет, на ад это не похоже. А на что похоже, он не понимал. Сверху над ним был дощатый потолок, увитый паутиной, под ним – тоже что-то твердое. Левая половина тела горела огнем, хотя он не видел всполохов, не слышал треска пламени. Падальщиков рядом не было, но кто-то точно был. Леон слышал голоса, но не мог разобрать слов, видел тени, но не мог разглядеть силуэты. Он то и дело проваливался в беспамятство, но лишь для того, чтобы через короткое время снова вернуться в ужасающую реальность. Он не знал, сколько прошло времени, прежде чем он смог задержаться в реальности чуть дольше. Настолько, что различил наконец две фигуры, склонившиеся над ним.
– Ты меня слышишь? – спросила одна очень знакомым голосом.
Леон попытался кивнуть, но не был уверен, что у него получилось. Тогда просто моргнул.
Вторая фигура заговорила скрипучим голосом, и первая исчезла. Вернулась вскоре, приподняла его голову и приложила к губам край ледяной кружки. Удивительно, но напиток в ледяной кружке оказался теплым, вкус имел терпкий, будто чай с какими-то травами. Леон сделал глоток и почти сразу почувствовал, как становится немного легче. Боль не исчезла совсем, но как будто сделала полшага назад. Все еще была рядом, но уже позволяла видеть и анализировать. Леон узнал Софи, узнал Стражницу. Последнее с одной стороны удивляло, а с другой – объясняло, как ему удалось не умереть в лапах Падальщиков. Если кто-то и мог временно укрыть его, то только она. Другой вопрос: зачем? Леон был уверен, что Стражница не станет помогать людям в целом и уж точно не ему – в частности. Они не враждовали открыто, но оба знали, что его появление в Пропащей долине принесло Стражнице лишних хлопот.
Теперь, когда боль утихла, начали возвращаться воспоминания. Леон вспомнил не только Падальщиков, но и то, что предшествовало их появлению. Вспомнил толпу у ворот Волчьего логова, звук разбиваемых стекол, первые признаки начинающегося пожара. Алису, которая пыталась остановить его, так что ему пришлось набросить на нее удерживающее заклятие.
Леон с трудом чуть-чуть повернул голову, ища взглядом Алису. Но ее в тесном домике Стражницы не было.
– Алиса? – одними губами прошептал он.
– С ней все в порядке, – тут же заверила Софи, снова появляясь в поле его зрения.
– Скоро вернется, – недовольным тоном подтвердила Стражница.
– Вообще-то она уже должна была вернуться, – заметила Софи, и Леон понял, что говорит она сейчас не ему.
– Значит, ищет долго.
Слова Стражницы Леона не успокоили, совсем напротив. Но как он ни пытался, спросить ничего не мог. Язык не слушался, а вскоре и мысли снова начали путаться. Боль возвращалась, и Стражница это заметила.
– Ты еще слаб, колдун, – проворчала она. – Спи. Об остальном я позабочусь.
Леон подозревал, что помогает она не просто так. Что-то попросит взамен, но что именно, даже не представлял. Снова провалился в забытье, но на этот раз оно не было коротким и темным. На этот раз ему снились сны. Он видел объятый пламенем дом, видел бьющихся в окна домашних: Аллочку, Марию Антоновну, парней из охраны. Стекла были крепкими, потому что он, Леон, заколдовал их. Он оставил своих людей в ловушке, он не смог им помочь.
Видел Падальщиков, приближающихся к нему, снова чувствовал исходящий от них жар, но на этот раз никто не приходил ему на помощь, никто не останавливал его сердце. Леон бился и кричал, но не мог помочь ни себе, ни тем, кто верил ему.
И вдруг все прекратилось. Леон чувствовал теперь лишь чьи-то холодные губы на своем лбу и абсолютную, оглушающую тишину.
Он открыл глаза, почему-то опасаясь того, что увидит.
Алиса стояла перед ним в одной лишь черной футболке и белье, дрожала от холода, тщетно пыталась согреться, обхватив себя руками. Она выглядела целой и невредимой, но Леон все равно понял, что ей угрожает смертельная опасность.
– Алиса!
Он хотел обнять ее, попытаться согреть, но не смог дотянуться. Она была близко настолько, что он мог разглядеть приподнявшиеся от холода волоски на ее коже, и одновременно так недосягаемо далеко, что у него не получалось прикоснуться к ней.
– Алиса, где ты? – требовательно спросил Леон. Здесь, во сне, он мог говорить.
– У Рафа, – последовал короткий ответ.
У Рафа! Конечно, где еще она может быть? Кто еще может угрожать ей?
– Где тебя искать, Алиса? Где он держит тебя?
– Не приходи, – сказала она. – Не выходи, они убьют тебя.
– Алиса, скажи, где ты?
Вместо ответа она сделала шаг назад, и Леон, как бы ни рвался к ней, не смог ее остановить.
– Алиса! Алиса!
Собственный крик разбудил его. Леон резко