Пассажир, сидящий впереди, с интересом обернулся на них, и Алисе пришлось снизить голос, а Леон наклонился к ней ближе, чтобы они могли продолжить.
– Ты не должна верить всему, что говорил Смирнов.
– А кому я должна верить, тебе? – язвительно поинтересовалась Алиса. – Может, ты специально ничего мне не говорил и ничему не учил, чтобы я не узнала случайно о готовящемся ритуале.
Леон прикрыл глаза, шумно выдохнул.
– Это не в первый раз, – продолжила Алиса. – Когда мы с Софи ездили к тому бывшему милиционеру, он едва не упал с лестницы. Но время будто замедлилось, позволило нам успеть подхватить его. Можешь у Софи спросить, она тоже это почувствовала.
– Ладно, – произнес Леон, снова открывая глаза. – Я поделюсь с тобой своими мыслями. Но, предупреждаю, это лишь мои предположения. То, о чем я думал ночью. Никакой подтверждающей мои догадки информации у меня пока нет.
Алиса поставила стакан на откидной столик, давая понять, что внимательно слушает. Леон говорил тихо, поэтому ей действительно приходилось прислушиваться, зато остальные пассажиры потеряли к ним интерес.
– Как я тебе когда-то говорил, твой дар – природный. Но очень, очень слабый. Я думал, что в тебе настолько много места, что ты не просто можешь вмещать тьму, ты можешь считывать будущее других людей. Это происходит редко и непроизвольно, ты не можешь управлять видениями. Тьма могла бы помочь тебе, но ты сама знаешь, насколько это опасно. Более того, ты не подготовлена, не обучена, и она скорее убьет тебя, чем поможет. Но слова Смирнова заставили меня задуматься кое о чем. Может быть, дело не в большом вместилище. Может быть, ты природная… как бы это сказать? Ведьма, экстрасенс. Твой дар не ограничивается считыванием будущего, он гораздо шире, но очень, очень слаб. На самом деле таких людей много, и в 99% случаев они проживают свою жизнь, даже не зная об этом. Если у них что-то пару раз и получалось, то они списывали это на везение, совпадение или вообще не обращали внимания. Такой дар, судя по всему, можно усилить тьмой, но ее надо совсем чуть-чуть. Такая кроха, которую лично я, черпающий тьму руками, даже разглядеть не могу и понятия не имею, как ее взять вообще. Большое количество тьмы душит твой дар, а не помогает. Если сравнивать с водой, то тебе нужен глоток, чтобы напиться, а я бросаю тебя в океан. И твой организм настраивается на то, чтобы выжить, о жажде он уже не думает, понимаешь? Никто не станет пить воду, когда тонет.
Алиса кивнула.
– Смирнов сказал, что во мне есть немного тьмы. И если ее дал не ты, то кто?
– Я не знаю.
Он задумался на мгновение, потом протянул Алисе руку.
– Но я могу попробовать узнать.
Алиса вложила в его ладонь свою руку. Леон сжал ее пальцы, закрыл глаза. Сидел так долго, не шевелился. Алиса внимательно вглядывалась в его лицо, в руки, но не видела, чтобы тьмы становилось больше. Наконец он тихо произнес.
– Носовой платок или салфетка. Что-то такое. Ты прижимаешь к носу. Недавно было подобное?
Алиса задумалась, вспоминая все, что происходило в последние дни.
– Когда мы ездили в церковь, – наконец сказала она. – Когда нашли книгу, помнишь? Мне тогда стало нехорошо, отец Димитрий повел меня на улицу, а ты остался внизу. У меня шла носом кровь, и я вытирала ее салфеткой.
– Где взяла салфетку? Дима дал?
– Нет, была у меня в кармане. Хм, – Алиса вспомнила и еще кое-что. – Чуть раньше этой же салфеткой я вытирала кровь тебе.
Леон распахнул глаза, посмотрел на нее со смесью удивления и испуга.
– И на ней была моя кровь?
Алиса кивнула.
– Значит, тьма могла попасть к тебе именно так, – предположил Леон. – Я не давал ее тебе, поэтому и попало немного.
Алиса хмыкнула. В интернате частенько пугали передачей ВИЧ и гепатита через кровь, а ей досталась капля тьмы. Ну что ж, могло быть хуже. Только сейчас она заметила, что Леон так и не отпустил ее руку, продолжает едва заметно гладить кончиками пальцев шрамы на ее ладони.
Мне не приснился тот поцелуй.
Алиса аккуратно высвободила руку. Леон тут же отодвинулся подальше, будто и сам только что заметил, что делал.
– Значит, через кровь я могу брать безопасную дозу тьмы?
– Я не знаю, безопасна ли она, – резко ответил он. – А ты не знаешь, как при этом управлять своими способностями. Уверена, что они всегда будут приносить пользу?
Алиса уверена не была. Один раз она спасла старика, зато во второй убила отчима. Похоже, только внезапные сильные эмоции – страх или ненависть – пробуждают в ней способности. А это как бомба – никогда не знаешь, куда упадет.
Прав был Смирнов, надо учиться. А учить некому. Придется жить, как и раньше, безо всякой тьмы. Да и потом, через несколько дней Алисе просто не у кого будет ее брать.
***
В аэропорту их встречала жуткая метель и хмурый Влад. Молча поздоровался с Леоном, кивнул Алисе, забрал у нее рюкзак и направился к машине, так и не проронив ни слова. И если поначалу Алиса думала, что он все еще зол на Леона, то очень скоро поняла, что причина его мрачности совсем в другом. И она гораздо хуже.
– У нас проблемы, – заявил Влад, когда Алиса и Леон уже забрались в салон монстра.
– Что-то случилось? – поинтересовался Леон.
Влад взял с пассажирского сиденья планшет, протянул назад.
– Это было в утреннем шоу сегодня.
Утреннее шоу по местному каналу ведет Рафаэль. Алиса еще не знала, что увидит на экране, но уже подозревала, что ей это очень сильно не понравится. Леон повернул планшет так, чтобы было видно обоим, включил. После стандартной заставки и приветствий ведущих, камера взяла крупным планом Рафа, и тот, скорчив крайне серьезную рожу, произнес:
– Все мы помним о трагическом событии, произошедшем накануне Нового года – я говорю о гибели мэра нашего города, Сергея Александровича Рокотова. Его смерть потрясла не только самим фактом, но и обстоятельствами, при которых это случилось. Вдаваться в детали нет необходимости – они хорошо известны каждому. Однако невозможно забыть и то, что перед самой гибелью Сергей Александрович публично обвинил в ней Леона Волкова – человека, называющего себя темным колдуном и хорошо известного в определенных кругах.
– Твоего брата, – подсказала ведущая, но Алиса точно знала, что все это было частью сценария.
– Да, – склонил голову Рафаэль, – моего родного брата. И поэтому я считаю, что именно