Мне был симпатичен Алекс, но от смущения и некоторой неожиданности ситуации я просто не знала, что и как сказать. Ирвин, положив руки в новом костюмчике на не слишком чистый край коляски и даже встав коленками на сиденье, чтобы ему было удобнее на нас смотреть, серьёзно подсказал:
-- А вы нас снова в кондитерскую пригласите? -- и на мой возмущённый взгляд пробубнил: -- А чего?! Ты же пирожные любишь?! Ну и я… ну... тоже люблю…
Глава 50
Немного поколебавшись, я все-таки обсудила встречу на прогулке с тётушкой Ханной. Слушала она внимательно, не перебивая, а потом задумчиво произнесла:
-- Гейл… муж моей тётушки был барон Александр Гейл. Насколько я знаю, после его смерти титул перешёл к младшему брату. Я этого брата и видела-то только один раз, ещё в юности. Признаться, он не производил впечатление человека, способного заниматься сыром. Тогда он был, конечно, молод, но выглядел как обычный шалопай, увлечённый красотой собственных жилетов, костюмов и перстней. Похоже, титул перешёл к боковой линии. К каким-нибудь двоюродным или троюродным родственникам.
-- И что это значит для меня?
-- Да, пожалуй, ничего особенного. За исключением одной мелочи… – тётушка Ханна внимательно взглянула на меня, ещё мгновение поколебалась, а потом сообщила: – Ухаживать за тобой он, конечно, может попытаться. Тут скорее вопрос в том, насколько он тебе подходит. То, что ты не дворянка, не так уж и страшно. Ты – владелица собственного дома, горожанка. И на происхождение вполне могут посмотреть сквозь пальцы. А вот захочешь ли ты принять его ухаживания – это большой вопрос. Ты должна понимать, Элли: тут очень многое зависит от характера молодого человека. Позволит ли он тебе, баронессе, заниматься таким неблаговидным делом, как торговля? Конечно, девочка моя, люди бывают разные. Но не получится ли так, что, приняв его ухаживания и выйдя замуж, ты потеряешь всё?
Я молчала, совершенно не представляя себе, что ответить. Вроде бы Алекс восхищался именно моей деловой хваткой. Но, допустим, что он продолжит свои ухаживания и рано или поздно сделает мне предложение… Не потребует ли барон, чтобы я бросила свою работу и занялась продажей его изобретения? А ведь такое вполне может случиться…
В конце концов, тётушка Ханна, которая так взволновала меня свои предостережением, сама же и успокоила меня:
-- Я думаю, Элли, не стоит сразу отказываться. Может быть, этот молодой человек – твоя судьба. Просто присмотрись к нему внимательно, девочка. Чтобы потом не было неприятных сюрпризов. В любом случаем, если ваши отношения сложатся, и ты не дашь ему отставку, у тебя будет год-полтора, чтобы получше узнать молодого барона.
На том мы и порешили. Алексу Гейлу, как и обещала, я отправила письменный ответ, сообщая, что буду рада видеть его в гостях к воскресному обеду.
Тётушка Ханна страшно расстроилась, что я отказалась выложить на стол её столовое серебро.
-- Элли, ты приглашаешь в дом приличного молодого человека. Мельхиор – это серебро для бедных. Что он о тебе подумает?
-- Тётушка Ханна, если его отпугнёт такая мелочь, значит, это точно не мой человек.
Тем не менее, пересмотрев все туалеты тётушки, я под неустанное ворчание заказала ей новую шёлковую блузу. А когда она одевалась, приколола жабо аккуратной серебряной брошкой с нежно-розовыми камушками. Женщина всегда остаётся женщиной: на глазах у тётушки блеснули стеклянные линзы слёз, которые она сдержала с большим трудом. Элегантно расправляя кружевное жабо на блузе, чуть приминая ткань, чтобы брошь была лучше видна, она с удовольствием смотрела на себя в зеркало, рассуждая:
-- Что ж, для приличной городской семьи нарядная одежда к обеду – это хорошо и правильно. Пусть молодой человек не думает, что мы будем обедать крестьянской похлёбкой на кухне!
Господин Гейл пришел точно к назначенному часу, передал Нэнси большую круглую коробку с пирожными и с честью выдержал испытание семейным обедом.
Он познакомился с тётушкой Ханной и некоторое время с удовольствием беседовал с ней о собственном генеалогическом древе. Выяснилось, что покойный барон Александр Гейл приходился Алексу двоюродным дядей, которого он никогда в жизни не видел, но о существовании которого знал. В памяти тётушки всплыли и ещё какие-то мелкие подробности о том самом дяде, которые послужили им поводом для дружелюбных улыбок.
Пока накрывали на стол, барон из небольшого карманного блокнота вырвал листок и научил Ирвина играть в некое подобие морского боя. Он даже не поморщился, когда Джейд, воспользовавшись тем, что бонна отвлеклась, дотянулась до выставленных пирожных и изрядно измяла парочку, облизывая пухленькие пальчики и счастливо смеясь. Алекс и бровью не повёл, когда Ирвин, торопящийся закончить с обедом побыстрее, чтобы сыграть ещё одну партию с гостем, доелозился на стуле до того, что опрокинул на себя чашку взвара.
С моей точки зрения, этот обед превратился в маленькую катастрофу. Даже тетушка Ханна испытывала некоторую неловкость, хотя именно она и предлагала покормить детей отдельно. Однако для меня брат и сестрёнка были настолько неотъемлемой частью жизни, что я упёрлась и настояла на своем.
-- По крайней мере, тетушка Ханна, он должен будет понять, что эти дети – моя семья.
-- Делай, как знаешь, девочка моя, – Ханна расстроено махнула рукой.
Думаю, ей хотелось, чтобы это был не семейный, а настоящий парадный обед, который устраивают для важных гостей. Для меня же важнее была именно реакция барона Гейла на малышню. Зато теперь господин Гейл видел всё. И, думаю, прекрасно понял, что ко мне прилагается целое семейство.
Лия увела детей переодеваться, а улыбающийся Алекс сообщил:
-- Я всегда жалел, что у меня не было брата или сестры, – и, глядя на огорченное лицо тётушки, тут