Казалось бы — неужели нам в имении природы мало? Или на изнанке? А вот поди ж ты — по улицам гулять надоело быстрее, чем по парку. Вообще здесь было хорошо, хоть и немножко слишком людно. Нагулявшись, нашли местечко, где можно было не просто купить воды или мороженое, а нормально пообедать, даже с некоторым выбором блюд, пусть и донельзя скудным. И цены оказались совершенно негуманными, но всё же заметно ниже, чем на Паниковке, или, если официально — в Александровском сквере. Тоже забавное совпадение: и в мире деда, и у нас он называется одинаково, хоть и в честь совершенно разных людей — ну, не было у нас князя Александра Невского. Там, в летнем кафе со столиками с видом на фонтан банальный антрекот стоил почти десять рублей[1]! Здесь же — «всего лишь» шесть двадцать. Весь обед на семерых — я, две мои жены и четверо Беляковых, няне дали выходной — обошёлся в сто двадцать рублей с хвостиком, с чаевыми — сто тридцать. И это без спиртного, не считая бокала пива мужчинам и какого-то «освежающего коктейля» для дам. Потом, правда, выяснил, что стоил тот как бутылка хорошего вина! Не коллекционного, понятное дело, но и не простого столового. А ведь по долетавшим до нас обмолвкам и фрагментов разговоров, кое-кто обедал здесь регулярно, если не ежедневно! Как сказал по этому поводу дед: «Красиво жить не запретишь. Но прокурору „стукнуть“ можно». Нет, вот реально — с каких доходов можно столоваться тут на регулярной основе⁈
Домой вернулись около девяти вечера, уставшие, но довольные. Пока жёны по очереди плескались в душе, смывая дорожную пыль, я вспомнил, какое такое дело не давало мне покоя во время полёта домой. Оно никак не было связано с Могилёвом, помимо того, что сделать его требовалось ещё там, потому и не вспомнил тогда, несмотря на все усилия. Взял свой «армейский» мобилет — вот где несомненная польза от этих сборов! — и нашёл в нём забитый заранее контакт царского секретаря. Немного поколебавшись, время уже позднее, но завтра могу опять забыть в круговерти рутинных дел, вызвал его. Судя по тому, что ответил сразу и по бодрости голоса, секретарь ещё не спал, и, более того — был на службе. После извинений и расшаркиваний — сам не люблю, когда люди, позвонив в неурочное время ещё и крадут его на бесконечные реверансы — перешёл к делу:
— Возможно, я обращаюсь не по адресу, но я хотел бы воспользоваться своим правом дважды в год являться ко двору уведомительным порядком.
— У вас что-то срочное, или?.. — С лёгким беспокойством в голосе поинтересовался собеседник.
— Думаю, оно может подождать до окончания ис… лета. Так что хотел бы напроситься на Осенний бал.
— Замечательно! В этом году он состоится в субботу, одиннадцатого сентября, так что ждём вас с супругами где-то девятого числа, ваши комнаты будут подготовлены.
Я подумал, что ошибся в своих выводах, и меня там никто не ждёт, раз уж дату приезда назначили впритык, но унынию предаться не успел, поскольку услышал продолжение:
— Это хорошо, что вы сами связались, не придётся отправлять курьера с напоминанием. И готовьтесь задержаться на недельку-другую. Надеюсь, за такое время вы без ваших прекрасных спутниц жизни не сильно заскучаете?
Ага, значит, деловая часть на сей раз будет после бала! Для разнообразия, или раньше не успеют подготовку провести? От облегчения даже шуточка вырвалась:
— Отчего бы и не пожить во дворце, Семён Аркадьевич! Если за постой не берут и не выгоняют.
— Так сюзерен обязан предоставлять своему вассалу стол и кров. Правда, не больше двух месяцев подряд и не чаще трёх раз в год, но вы свой лимит далеко не выбираете!
Да, было такое, с давних времён. Правда, если вспомнить исходный, старинный текст клятвы, то там речь шла о месте для ночлега в дружинном доме с кошмой и лежаком и о лимитированном прокорме. Что-то там про буханку или даже краюху хлеба, жбан пива и что-то ещё, не помню точно. Думаю, с Государя станется особо наглых и надоедливых гостей посадить на такой вот «каноничный» паёк.
— Зато приезжал сперва один, потом вдвоём, сейчас вон втроём повадился… Ещё раз извините за поздний звонок и спокойной ночи, ваше… благородие?
— Ой, полноте вам! Какое из меня «благородие», я из простых.
— А чин у вас, простите, какого класса, по Табелю если брать?
— Кхм… Ну… Ну, пусть будет «благородие», уговорили. Ах, да, прежде чем попрощаемся — вы на конкурс песню представлять будете? Есть что-то новое?
— Только если колыбельную — придумал для малыша своего одну.
— Пожалуй, не стоит — ещё уснут гости, попадают на пол… Или челюсти вывихнут, зевая. Что ж, в таком случае — и вам спокойной ночи, ваша милость!
Сложилось ощущение, что там, если чин выяснить, как минимум высокоблагородие будет. Да и «отомстил» он мне напоследок изящно, с «моей милостью».
Пока я разговаривал с Прокречетовым, супруги закончили омовение и ушли к себе, намекнув напоследок, чтобы я сегодня никого не ждал, они устали и идут спать. Ну, и я был с ними целиком и полностью солидарен, так что сегодня у нас случился ранний «отбой». Как высказался один женатый студент, обитавший с женой и ребёнком в стандартной комнате общежития: «Просто выспаться — это куда лучше, приятнее и реже получается, чем переспать!»
Хм, поскольку дамы сбежали раньше, чем я закончил разговор — новость о поездке на Осенний бал сообщу им завтра утром. А ещё завтра предстоит ехать в Смолевичи, плюс договариваться с соседями о визитах — хотя при сложившемся уровне отношений уже могу заявиться к Шипунову или Клёнову без уведомления, просто «по-соседски», но всё же злоупотреблять такой возможностью не следует. Зачем в Смолевичи, спросите? Так представиться в новом качестве и звании, как инженер-поручик запаса! Чтобы в случае чего все знали, в каком качестве и чине меня можно привлечь к делу защиты