— И всё же, если не гоните — давайте удостоверение. Постоянно бывать не обещаю, всё же жить собираюсь в имении, но при необходимости — прилечу, тут всего-то полтора часа лёта.
— А вот это — сильно. За это — спасибо отдельное!
Инженер-полковник даже встал и протянул руку для рукопожатия.
— Не за что. Сергей Михайлович хорошо объяснил всю уникальность моего дара, грех не использовать его как следует. В некоторых случаях мне нужно десять минут, а другими способами — до трёх суток ритуалы чертить и реакции проводить.
За удостоверением пришлось идти в лабораторию, зато там смог нормально попрощаться с коллегами — не навсегда, но до поры.
Осталось собраться, решить (опять!), что делать с могилёвским домом и отправляться в путь — в своё имение. Там на изнанке май, работы масса, да и на лице её тоже хватает, что в Рысюхино, что в Викентьевке. А ещё готовиться к свадьбе — к счастью, не своей! Но подарок придумать надо, благо, костюмов подходящих и не «потраченных» хватает, с двух-то поездок ко Двору.
Решил пригласить прислугу с собой, в имение. Сомнительно, конечно, что согласятся из губернского города в село поехать, но чего в мире не бывает? К моему удивлению, горничная согласилась на переезд, как сама призналась Маше — в том числе и в надежде присмотреть себе мужа среди дружинников. Удивительно, конечно, что в её возрасте она ещё не замужем и никогда не была, но не редкость, и среди столь же возрастных отставников вполне может найти себе пару. А вот кухарка ожидаемо отказалась. Но, чтобы не выгонять человека на улицу и не переживать за дом, договорились, что она будет заходить раз в два дня, проверять, всё ли в порядке, и дважды в неделю делать уборку. В остальное время вольна делать что хочет, хоть на вторую работу устраиваться, но с условием, что к нашему приезду, о котором предупредим минимум за сутки, приведёт дом к жилому виду.
Загрузили фургон, укрыли мебель чехлами и «женский батальон» из двух жён, няньки и горничной вместе с Ромкой отправились в путь. Маша со вздохом заявила, что с удовольствием бы полетела со мной на дельталёте, но «эти трое без меня не доедут и за неделю». Проводил, попрощался с кухаркой и не торопясь отправился к аэропорту. Женщинам ехать минимум шесть часов, пусть Маша уже и не бледнеет на скорости больше тридцати, мне лететь — часа полтора, так что в любом случае дома буду намного раньше них. Выехать, что ли, навстречу на «жабыче»? Смысла ноль, но им приятно будет. Наверное. Ладно, сначала нужно долететь…
[1] То есть — широкие народные массы, аббревиатура столетней примерно давности.
[2] Всё как в реальной реформе 1884 года — в части поручика и штабс-капитана по крайней мере.
Глава 25
Надо будет проверить состояние пропитки крыла, или мне кажется, или оно стало держать немного хуже. Но, скорее всего, именно кажется, а увеличение длины разбега объясняется проще, отсутствием встречного ветра, например. Подавил желание набирать высоту на курсе к дому: там по пути и леса, и болота, и речки, можно неожиданно поймать как восходящий, так и нисходящий поток, и во втором случае потери могут быть куда как больше, чем десяток-полтора минут на круг-другой над лётным полем. Набрав метров триста — опять же «на глаз», пора уже нормальные приборы ставить, пора! — сбросил множитель мультипликатора с восьми на шесть и крейсерским ходом двинулся домой. Домой! С своё родовое гнездо. Хм, лететь в гнездо — в этом что-то есть.
Пока летел, терзался какими-то неоформленными ощущениями, что что-то забыл сделать в Могилёве, какая-то незавершённость. Но так и не смог вспомнить или придумать. Может, это повисший в воздухе вопрос покупки угодий возле Викентьевки так ощущается? Не знаю. Но не свадьба Надосиновика точно — во-первых, я про неё помню, во-вторых, это чувство появилось ещё до встречи с сокурсниками. Ладно, если важное что-то, то или вспомню, или напомнят, а пока надо уже к посадке готовиться, и курс подправить, и направление ветра у земли определить, чтоб знать, с какой стороны заходить. За размышлениями почти не заметил, как два часа пролетели, зато перебрал мысленно всё сделанное за этот год, и пусть значительное число дел утратило актуальность, оставшись в студенческом прошлом.
В пустом доме делать было нечего, так что я, загнав дельталёт в гараж и переодевшись в рабочее, отправился на изнанку. Для начала пообщался со своим каштеляном, Иваном Силантьевым. Получил полный отчёт, настолько же детальный, насколько бесполезный: все эти цифры я уже видел в регулярном документообороте. Попросил перейти на человеческий язык и рассказать новости за последний месяц. Среди хозяйственной рутины выделялось окончание строительства внешней теплицы. Внешней — это значит вне купола, чтобы проверить, не он ли портит качество перспективной зелени, как испортились под изолирующим барьером местные ягоды. Вот, туда я и схожу: посмотрю, что именно построили, чем засадили. А заодно прогуляюсь по округе, посмотрю на цветение ягодных кустарников и оценю перспективы урожая. Просто многие культуры плодоносят не каждый год: некоторые через год, некоторые берут «отдых» раз в несколько лет.
Возле теплицы я увидел феерическое зрелище: Оксана за хвост пыталась вытащить из строения кенгуранчика, который стремился внутрь и, похоже, что-то там спешно поедал. Масса животного была больше, чем у моей сотрудницы, надёжность сцепления лап с почвой — тоже: тут тебе и площадь стопы, и когти. Так что хвост медленно, но уверенно втягивался внутрь сооружения, несмотря ни на усилия, ни на увещевания девушки. Так, это грозит потравой, а, значит, должно быть прекращено! Почувствовав на хвосте ещё одну пару рук, причём незнакомых, его обладатель подпрыгнул, заверещав, а потом попытался сбежать куда глаза глядят, то есть — внутрь. А когда не получилось, всё же меня таскать так, как миниатюрную Оксану не вышло бы в любом случае, на удивление ловко развернулся и метнулся в сторону. Руки наши были сброшены с небрежностью опыта, а кенгуранчик отбежал метров на пятнадцать и остановился, глядя на меня и что-то возмущённо курлыча.
— Привет, госпожа агроном. И что это за вредитель сельского хозяйства?
— Здравствуйте, ваша милость! Он не вредитель, он просто…
— Он просто пасётся в парнике, ага. Может, его пристрелить,