Безусловно, правящие круги США и Великобритании этого не хотели, и заблаговременно делали все возможное для того, чтобы заручиться соответствующими договоренностями с СССР. Этому призваны были служить и договоренности глав трех великих держав в Тегеране относительно вступления СССР в войну против Японии вскоре после разгрома Третьего рейха. Специальное соглашение, подписанное ими 11 февраля в Ялте, предусматривало вступление Советского Союза в войну на Дальнем Востоке через два или три месяца после капитуляции Германии.
Советский Союз каждый раз подтверждал свои обязательства по отношению к союзникам, но со своей стороны не инициировал данный вопрос. Еще в сентябре 1944 года в беседе с американским послом в СССР А. Гарриманом И.В. Сталин заявил, что в его позиции нет по этому вопросу никаких изменений, но если США и Великобритания предпочитают поставить Японию на колени без советского участия, то он готов с этим согласиться.
Сталин понимал, что кроме чисто технических сложностей, которые неминуемо возникнут при переброске огромного количества личного состава, военной техники и средств снабжения войск на такой далекий театр военных действий, придется решать целый ряд иных проблем, но главная из них – психологическая подготовка населения, уже в течение четырех лет страдавшего от тягот жестокой войны. Было очевидно и то, что предстоявшая кампания на Дальнем Востоке ляжет на плечи народа дополнительным экономическим бременем. На подготовку страны к решению этих проблем как раз и требовалось, по мнению Сталина, не менее двух-трех месяцев. В данной ситуации нужно было изыскать, а затем убедительно обосновать перед советскими людьми, в том числе и воинами Красной армии, такие политические, моральные и иные преимущества, которые были бы адекватны неизбежным в случае вступления СССР в новую войну материальным и человеческим жертвам.
Также нужно отметить, что сама Япония в значительной степени провоцировала такие настроения. По признанию ее министра иностранных дел И. Мацуоки, пакт о нейтралитете от 13 апреля 1943 года был нужен Японии лишь для прикрытия военных приготовлений на севере и подготовки без лишних помех к войне в бассейне Тихого океана. Такая позиция Японии вынуждала Советский Союз на протяжении всей войны с Германией держать у своих дальневосточных границ от 32 до 59 расчетных дивизий сухопутных войск, от 10 до 29 авиационных дивизий, до 6 дивизий и 4 бригад войск ПВО страны общей численностью более 1 миллиона солдат и офицеров, 8—16 тысяч орудий и минометов, свыше 2 тысяч танков и САУ, от 3 до 4 тысяч боевых самолетов и более 100 боевых кораблей основных классов. В сумме это составляло от 15 до 30 % от всех боевых сил и средств РККА при том, что все остальные были вынуждены вести боевые действия на советско-германском фронте.
Правда, в Вашингтоне и Лондоне хорошо понимали, что Советский Союз случае его войны с Японией непременно выставит территориальные требования. Это стало ясно после того, как в беседе с послом Гарриманом в октябре 1944 года И.В. Сталин высказал ему некоторые свои конкретные предложения относительно послевоенных претензий в этом регионе. Правда, президент США Ф. Рузвельт, узнав об «азиатских требованиях Сталина», был поражен их скромностью. Затем на Крымской конференции этот вопрос обсуждался им и Сталиным 8 и 10 февраля 1945 года, и в ответ на согласие вступить войну против Японии через два-три месяца после капитуляции Германии президент обещал поддержать требования советской стороны.
Не скупились на обещания и англичане. Так, 10 февраля британский премьер У. Черчилль в беседе с глазу на глаз заверил И.В. Сталина, что будет «приветствовать появление русских кораблей в Тихом океане», а далее высказался за то, чтобы «потери, понесенные Россией во время русско-японской войны, были восполнены».
На следующий день главы правительств подписали специальное соглашение. Оно гласило:
«Руководители Трех Великих Держав – Советского Союза, Соединенных Штатов Америки и Великобритании – согласились в том, что через два-три месяца после капитуляции Германии и окончания войны в Европе Советский Союз вступит в войну против Японии на стороне Союзников при условии:
1. Сохранения status quo Внешней Монголии (Монгольской Народной Республики);
2. Восстановления принадлежавших России прав, нарушенных вероломным нападение Японии в 1904 г., а именно:
а) возвращения Советскому Союзу южной части о. Сахалина и всех прилегающих к нему островов;
б) интернационализации торгового порта Дайрена с обеспечением преимущественных интересов Советского Союза в этом порту и восстановления аренды на Порт-Артур как на военно-морскую базу СССР;
с) совместной эксплуатации Китайско-Восточной железной дороги и Южно-Маньчжурской железной дороги, дающей выход на Дайрен, на началах организации смешанного Советско-Китайского Общества с обеспечением преимущественных интересов Советского Сюза, при этом имеется в виду, что Китай сохраняет в Маньчжурии полный суверенитет;
3. Передачи Советскому Союзу Курильских островов».
Также указывалось, что соглашение относительно Внешней Монголии и вышеупомянутых портов и железных дорог потребует согласия генералиссимуса Чан Кайши, и что президент США Ф. Рузвельт примет меры к тому, чтобы было получено такое согласие.
Данное соглашение оставалось строго конфиденциальным вплоть до 5 июля, когда Черчилль принял решение проинформировать о нем премьер-министров британских доминионов.
В то время никто в США и, прежде всего, в Министерстве обороны этой страны не сомневался в правильности и выгодности принятого в Крыму решения. 21 мая военный министр Г. Стимсон писал исполнявшему обязанности госсекретаря США Дж. Грю: «Вступление России в войну против Японии будет иметь далеко идущий военный эффект, который почти определенно приведет к сокращению сроков войны и тем самым спасет многие американские жизни». Подобные выводы были свойственны и другим высокопоставленным чиновникам и депутатам парламента США.
Так как вопросы, связанные с человеческими жертвами и экономическими расходами, для американцев всегда были на первом месте, то и в ходе работы Потсдамской конференции (17 июля – 2 августа 1945 г.) мнение американской стороны по этому вопросу не только не изменилось, но даже усилилось. Учитывая прочность позиций Японии на континенте, Объединенный комитет начальников штабов счел необходимым сделать все возможное для того, чтобы «изгнанием японской армии с материка занялись русские». При этом генерал Д. Макартур, которому было поручено общее руководство военными действиями в этом регионе, был убежден, что американские войска «не должны высаживаться на острова собственно Японии, пока русская армия не начнет военные действия в Маньчжурии».
Но их опасения были напрасны. Советская делегация в Потсдаме подтвердила намерения своей страны выполнить положения заключенного в Ялте соглашения, что было встречено союзниками с большим удовлетворением. Правда, в то время среди высших представителей политического и военного руководства США все настойчивее обсуждалась идея