Японцы быстро почувствовали слабость СССР. Они надавили на Нанкин, который отдал распоряжение Чжан Сюэляну отвести свои армии из Маньчжурии в пределы Северного Китая. В мае 1933 года в Тангу было заключено японо-китайское соглашение, которое фактически зафиксировало отказ китайского правительства от Маньчжурии.
Начался период советско-японского противостояния в Маньчжурии, который был связан в основном с пограничными инцидентами. Так, 13 апреля 1935 года, установив на сопредельной территории сосредоточение японского вооруженного отряда в секторе охраны границы заставой «Полтавка», командующий Приморской группой Отдельной Краснознаменной Дальневосточной армии (ОКДА) приказал привести один батальон и резервы в боевую готовность, а также усилить заставу взводом пехоты при двух пулеметах. Однако до прямого столкновения сторон дело не дошло.
В 1936 году на хасанском участке границы произошли крупные боестолкновения. Так, 26 марта группа японцев углубилась на советскую территорию на 300 м и завязала бой с пограничниками. На помощь пришел кавалерийский эскадрон под командованием капитана Бокача и военного комиссара И.А. Пожарского и стрелковый взвод лейтенанта М.В. Краскина. Противник был выбит с высоты Безымянная.
В конце ноября 1936 года произошел вооруженный конфликт между советскими пограничниками и японскими войсками в районе заставы Турий Рог. Тогда, с увеличением численности японского отряда, захватившего сопку Павлова, по приказу командующего Приморской группой ОКДА в район конфликта прибыл стрелковый полк. Эта часть наступательными действиями 27 ноября восстановила границу. После этого застава Турий Рог была усилена стрелковой ротой с танковым взводом.
10 марта 1937 года, когда пограничное командование на Дальнем Востоке узнало о подготовке японцами очередного нападения на советские пограничные наряды, было приказано «привести в боевую готовность приданные Гродековскому отряду подразделения поддержки Красной армии и выдвинуть их к границе». Войсковые подразделения совместно с пограничниками участвовали в отражении нападений противника на заставу Гладуха 26 мая 1937 года.
При угрозе увеличения масштабов вооруженного конфликта заблаговременно увеличивалось количество сил войсковой поддержки пограничников со стороны Красной армии.
24 июля 1938 года на участке Посьетского пограничного отряда было установлено наличие до двух полков японских и маньчжурских войск. На угрожаемое направление из состава 40-й стрелковой дивизии были выдвинуты два стрелковых батальона, каждый из которых на усилении имел артиллерийский дивизион, танковую роту, две батареи противотанковых орудий, взвод ПВО, а также два кавалерийских эскадрона с полковой батареей.
При сосредоточении в районе островов Константиновской группы 30 июня 1937 года группы до 1000 японских солдат, обстрелявших пограничные бронекатера, по приказу командующего ОКДА В.К. Блюхера на советском берегу были развернуты два стрелковых батальона с артиллерией, которые находились в готовности открыть огонь по противнику.
Укрепление власти Японии в Маньчжурии не находило поддержки в китайском обществе. 23 сентября 1937 года в условиях кардинально изменившейся военно-политической обстановки в Китае Чан Кайши выступил с официальным заявлением, из которого следовало, что Коммунистическая партия Китая получала статус легальной политической организации, и гоминьдановское правительство изъявляет готовность сотрудничать с ней в антияпонской борьбе.
В итоге планам Японии по вовлечению Китая в Антикоминтерновский пакт не было суждено осуществиться. Более того, 21 августа 1937 года был подписан «Договор о ненападении между СССР и Китайской Республикой» на срок пять лет. Правда, этот договор был более актуальный для Китая, чем для СССР. Так, в статье второй этого договора говорилось о том, что в случае, если одна из договаривающихся сторон подвергнется нападению одной или нескольких третьих держав, то договаривающиеся стороны берут на себя обязательство не оказывать нападающим ни прямо, ни косвенно никакой помощи. В результате этого договора СССР с Японией должен был «разбираться» собственными силами.
При этом СССР брал на себя обязательства оказывать помощь Китаю, в которой тот так остро нуждался.
В октябре 1937 года Китай получил первый кредит на 50 миллионов долларов США, затем немедленно начались поставки военных материалов из Советского Союза. При этом Москва была согласна на оплату поставок не в конвертируемой валюте или золоте, а товарами, являвшимися традиционными статьями китайского экспорта. Среди них значились продукты сельского хозяйства: чай, кожа, шерсть, хлопок, шелк, тунговое масло, лекарственные растения. Наряду с этим Китай был готов оплачивать поставки военных материалов из СССР такими стратегическими материалами, необходимыми для военной промышленности, как сурьма, олово, цинк, никель, вольфрам и красная медь. А в 1938 году СССР предоставил Китаю очередной заем, также в размере 50 миллионов долларов США, и на тех же условиях.
Таким образом, позиция СССР в отношении Сианьского кризиса продемонстрировала готовность Кремля уже в 1936 году строить взаимовыгодное сотрудничество с Китаем не на основе родства политических программ их лидеров, а на основе близости реальных геополитических задач, продиктованных международной обстановкой, несмотря на разность идеологических платформ.
Конфликт у озера Хасан 1938 года
Кто сеет бурю, пожнет ураган.
Из сообщения газеты «Правда» о пограничном конфликте возле озера Хасан
Все рода войск, в особенности пехота, обнаружили неумение действовать на поле боя, маневрировать, сочетать движение и огонь, применяться к местности, что в данной обстановке, как и вообще в условиях Дальнего Востока, изобилующего горами и сопками, является азбукой боевой и тактической выучки войск.
Из приказа НКО СССР от 4 сентября 1938 года
Нахождение японских войск вдоль советских границ резко снизило доходность Китайской Восточной железной дороги. Согласно секретному докладу управляющего КВЖД Ю.В. Рудого, доходы от дороги составили в 1929 году 68,1 миллиона, в 1930 году – 49,2 миллиона, а в 1931 году – всего 40,6 миллиона рублей.
2 мая 1933 года советское правительство выразило готовность продать железную дорогу, запросив за это сумму в размере 250 миллионов золотых рублей (625 млн японских иен). Однако маньчжурская делегация в ответ предложила всего 25 миллионов золотых рублей. В Москве были возмущены, но торги продолжались. В августе советская делегация понизила выкупную сумму до 160 миллионов иен, но японо-маньчжурская сторона соглашалась только на сумму не выше