Бестиан покачал головой.
– Она не успела. Я сам уже шел на зов.
Я нахмурилась.
– Какой зов?
– Ты звала меня на помощь.
– Мысленно. У меня не было сил кричать.
– Этого было достаточно. Я услышал.
– Но… как?..
Нет, ну я правда не понимала!
– Тебе сейчас не стоит об этом думать, – мягко улыбнулся Бестиан, взяв мою ладонь в свои руки и приятно поглаживая большими пльцами. – Отдыхай. Лучше бы тебе сейчас поспать пару часов, это поможет твоей регенерации.
– А Чейн?..
– Он больше не будет беспокоить тебя в академии, – твердо произнес Бестиан, и голос его был холоднее стали. – Чтобы он не беспокоил вне академии, мне понадобится чуточку побольше времени, но это уже мои заботы. Алекс Чейн нарушил и устав академии, и законы Искандера в целом, так что с ним разговор будет отдельный. Он посмел навредить рейне, а такое в Искандере не прощают.
– Ненастоящей рейне, – тихо произнесла я.
Бестиан промолчал.
Я тяжело вздохнула и устало прикрыла глаза.
– Это я… виновата. Зря я… У меня вчера не было сил ехать в свое съемное жилье…
– Ты не виновата в том, что шла отдыхать в свою же спальню общежития при академии, – оборвал Бестиан. – А все, кто виноваты, понесут наказание по всей строгости закона, можешь быть уверена. Я об этом позабочусь.
Его рука крепче сжала мою ладонь, и я нашла в себе силы улыбнуться.
– Можешь меня обнять? – тихо попросила я. – Тепла… хочется… твоего…
Бестиан расплылся в улыбке и прилег на краешек больничной койки так, чтобы я могла приобнять его и положить голову на плечо. Что я и сделала, уткнувшись носом в его рубашку, от которой вкусно пахло малиной.
Я вдыхала сладковатый аромат, закрыв глаза, слушая размеренное биение сердца Бестиана и думая о том, что рядом с этим человеком чувствую себя по-настоящему в безопасности. Ему хотелось верить. С ним хотелось быть рядом. Ему хотелось сказать, что…
– Бес…
– М-м-м?
Я помедлила, закусив нижнюю губу. Спать хотелось нещадно, мысли путались, но все-таки решилась и прошептала:
– Я тебя, кажется, люблю…
Сердце под моим ухом ускорило сердцебиение сразу в два-три раза.
С уст Бестиана слетел тихий смешок, и я почувствовала, как он поцеловал меня в макушку.
– И я тебя люблю, – произнес он негромко. – И мне это не кажется.
Глава 36. О слабости и доверии
Поспала я пару часов, а когда проснулась, Бестиана уже не было рядом. А жа-а-аль, на его плече было так приятно спать!..
Чувствовала себя уже вполне хорошо. Легкая вялость и спутанность мыслей еще оставались, но больше ничего не болело, не мутило, и координация была в норме.
– Повезло, что профессор Брандт так быстро обнаружил вас и принёс ко мне, – покачала головой целительница миссис Ле́йтон, проверяя показатели моего тела. – Это позволило мне максимально быстро начать выведение токсинов. Профессор Брандт ещё какие-то капельки интересные добавил в зелье, они ускорили процесс выведения токсинов многократно. Не знаете, что за капельки использовал ваш рейнар, мисс Абрамова? В целительстве такая вещь была бы незаменимой! А профессор Брандт ушел от ответа, когда я спросила его о составе капель.
Я покачала головой.
– Понятия не имею, мне об этом ничего не было сказано.
Хм-м-м, как интересно… Видимо, Бестиан использовал какой-то редкий ингредиент, добытый у нечисти, что-нибудь в духе слез хаурагарра. А о таких вещах он предпочитает не распространяться. Теперь-то я прекрасно знала, почему. И полностью разделяла его скрытность.
Кажется, этот мир пока что не был готов к массовому использованию необычных ингредиентов…
– А еще он долго держал ладонь над вашей точкой солнечного сплетения и что-то бормотал, – добавила целительница.
Вот это было особенно интересно. Хм…
До обеда меня еще продержали в больничном крыле, а потом отпустили, убедившись, что мое состояние почти пришло в норму.
– Спускайся в обеденный зал и поёшь как следует, – говорила мне целительница, убирая капельницу. – Тебе бы говядинки тушеной, или красной рыбки, да побольше. У меня обед для тебя и тут готов, хочешь – можешь поесть в палате, я принесу.
– Спасибо, миссис Лейтон, я лучше с подругой пообедаю, – улыбнулась я. – В больничном крыле стены не способствуют аппетиту.
– И то верно, – вздохнула миссис Лейтон. – А после обеда надобно поактивничать. Лежачий режим тебе сейчас противопоказан, помни об этом! – строгим тоном напоминал целительница . – Как покушаешь – отправляйся на длительную прогулку, а лучше – пробежку или тренировку. Чем активнее проведешь часы до сегодняшнего вечера, тем быстрее полностью восстановишься. Глядишь, к ночи уже огурчиком сладеньким будешь!
– Ну, главное, чтобы не кисленьким, – криво улыбнулась я. – А на занятия мне сегодня точно нельзя?
– Категорично нет! Тебе подошли бы сейчас только активные тренировки, но ты не на боевом факультете учишься, с твоим расписанием лучше об учебе на сегодня забыть.
Я вздохнула.
Тяжело потом всё это будет нагонять… Придется напрячься. Но не сегодня , не сегодня…
Еще на подходе к обеденному залу меня нагнала Оливия и защебетала, подхватив меня под руку:
– Линочка, ну ты чего меня пугаешь? Я, знаешь, какая тут вся перепуганная с головы до кончиков педикюра была? А меня еще к тебе не пускали! Сказали, что тебе нужен покой, и тебя нельзя нервировать. Да что бы они понимали в этом! Что может успокоить лучше болтовни с подругой?
Я согласно усмехнулась.
Хоть мне и хотелось добавить, что лучше всего меня успокоил Бестиан, но я пока не была уверена, что могу свободно говорить с Оливией о таких вещах.
Набрала себе на поднос всего понемногу: и тушеную говядину, и кусочек запеченной форели, всё, как рекомендовала миссис Лейтон. И овощей свежих побольше положила, а вот гарнира никакого не захотелось, хватило огурцов-помидоров-перцев и салатных листьев вприкуску с мясом и рыбой. Ела много и с аппетитом, с интересом слушая рассказы Оливии о том, какой переполох в академии поднялся под утро, и что все студенты нынче обсуждали даже не столько непростительную выходку зарвавшегося Чейна и его дружка-соучастника, а сколько эпичную картину того, как Бестиан грохотал своими молниями, как он на эмоциях попросту снес дверь в мою спальню и потом нес меня на руках на глазах у перепуганных студентов, высунувших носы из своих спален.
– Ты бы видела, как это выглядело со стороны! – с придыханием сказала Оливия, прижав ладони к груди. – Он тебя так к себе прижимал, так прижимал! А у тебя рука безвольно свисает, а он так с тревогой