– Да. До завтра.
Как только мой безопасник покидает кабинет, я откатываюсь на кресле и стучу по колену здоровой ноги, приглашая Таню устроиться на нем. Она тут же подходит и садится, обнимая меня за шею.
– Я пришла сказать, что ужин готов.
– Хоть бы раз пришла просто поцеловать меня, – журю ее с напускной строгостью.
– Я все время тебя целую! – возмущается моя жена, забавно хмурясь. Подняв руку, разглаживаю большим пальцем морщинку между ее бровей. А когда уже опускаю, Таня клацает зубами, пытаясь схватить меня за палец.
– Кровожадина моя, – смеюсь и целую улыбающиеся губы.
Мы нежничаем. Тремся губами, легонько соприкасаемся языками. Я аккуратно прикусываю нижнюю губу Тани и облизываю ее. Потом спускаюсь легкими, едва ощутимыми поцелуями на шею жены. Она гладит и легонько царапает мой затылок. Мои глаза закатываются от переполняющей меня нежности.
Так кайфово в этот момент, как никогда еще не было! Ощущение того, что вот именно сейчас я на своем месте. Что наконец обрел настоящий дом. Что рядом женщина, с которой можно и в огонь, и в воду. Все это так наполняет меня, что, кажется, я рискую лопнуть от этих невероятных, просто нереальных чувств.
– Леш? – зовет меня Таня, когда я трусь щекой о ее ключицу.
– Сейчас пойдем, – бубню в ответ.
– Я не об ужине.
– А о чем?
– Леш, а можно как-то завязать с криминалом? У тебя же есть легальный бизнес. Может, сосредоточиться только на нем?
Вздохнув, упираюсь лбом в плечо Тани.
– Если бы у меня был выбор, я бы выбрал легальный бизнес без криминала. Любой бы выбрал. Но пока мне не оставляют вариантов. Пока в нашем городе будут такие вот Плюхановы, мне придется отстаивать свое. Я надеюсь, когда-нибудь придет время, когда не нужно будет сражаться за собственность. Но сейчас пока рано расслабляться.
– Когда же придет это время? – со вздохом спрашивает моя жена.
– Наверное, когда я стану полноправным королем города. А мои сыновья будут прикрывать тыл.
– Ты и наших детей собираешься в это впутать? – возмущается Таня и пытается оттолкнуться от меня, но я сильнее вжимаю ее в свое тело.
– Наши дети так или иначе будут замешаны, потому что все мы будем постоянно ходить под стволами, Тань. Я мог бы тебе сейчас нарисовать радужную картинку нашего будущего, но потом ты разочаруешься во мне, потому что я не предупредил тебя о рисках. А я не хочу тебя обманывать. Только не тебя.
– То есть, ты рассчитываешь, что я, с пистолетом наперевес, брошусь в самую гущу ваших разборок?
– Не знаю, каким чудесным образом ты сделала такой вывод, но нет. – Поднимаю голову и сталкиваюсь с женой взглядами. Пусть смотрит мне в глаза и видит, что я говорю максимально искренне. – Я как раз жду, что ты не будешь высовываться из-за моей спины. И ты, и наши дети. Но я должен знать, что и за спиной будет кто-то стоять с пушкой. И нет, – тороплюсь добавить, потому что она уже открывает рот, чтобы что-то сказать, – это не должна быть ты. Никогда, поняла? – Поднимаю ее голову за подбородок, заставляя смотреть на меня. – Никогда ты, Тань, – смягчаю голос. – Ты – моя ценность. Тебя я буду беречь даже ценой собственной жизни. Кажется, я уже доказал это тебе.
Она молча смотрит мне в глаза. А я жду одного из двух вариантов. Либо она сейчас попросит развод, и я изрядно охренею. Либо согласится с моими доводами. Но чего я точно не ожидаю, так это ее следующих слов:
– А ты научишь меня стрелять?
– Зачем?
– Ну ты сказал, что я твоя львица. А львицы опасны. Вся моя опасность состоит в том, что я могу загнать в постель самого сильного и упрямого бандита в городе. Но, боюсь, от этого остальные бандиты меня бояться не станут.
Запрокинув голову, смеюсь от души. Так долго и сильно, что выступают слезы.
– То есть, я так и остался бандитом в твоих глазах? – спрашиваю улыбаясь.
– Нет. Теперь ты мой любимый бандит, – улыбается она и нежно трется кончиком своего носа о мой. – Научишь стрелять?
– Научу, – выдыхаю и целую любимые губы.
– Леш, а когда у нас будут дети, что мы им скажем, если они спросят, как мы поженились?
– М-м-м, – мычу, задумавшись. – Можем сказать, что я лет десять добивался твоего расположения, и ты наконец оттаяла.
– Да уж, с восьми лет добивался девочку, – качает головой Таня.
– А я однолюб, – смеюсь и прикусываю капризно торчащую нижнюю губу жены.
– И Таняфил, – отзывается она со смехом. – Я помню.
Эпилог – Счастье с привкусом горечи
Татьяна
Я смотрю на всю нашу огромную семью и не могу нарадоваться сплоченности своих детей и их жен.
Матвей с Денисом гоняют с сыновьями по газону, пока девчонки, сидя на краю бассейна, обсуждают беременность Гели.
Эта радость с привкусом горечи. Едкой, которая до сих пор не отпускает.
Много лет назад мы потеряли старшего сына. На одной из этих ужасных криминальных разборок в Илью выпустили несколько пуль, и он скончался. Как же тогда мне было больно! Как же разрывалось сердце! Я думала, лягу к сыну в гроб, чтобы меня похоронили вместе с ним. Я правда не хотела больше жить. И только остальные дети заставили меня вернуться к жизни.
Из-за этого я очень сильно поругалась с мужем. Это была самая грандиозная ссора за всю нашу жизнь. В остальном мне больше не в чем было его обвинять. Леша идеальный муж. Любящий, сильный, понимающий и ласковый. Но что касается бизнеса – то тут он жесткий и непримиримый. Понимаю, что ему изнутри виднее. Однако потеря Ильи стала для меня слишком сильным ударом, чтобы я легко простила ее мужу.
Помню, как забросала его обвинениями и собралась уходить. Тогда он сказал, что сыновей не отдаст. О, я думала, фурия во мне просто взорвет к чертям и этот дом, и офис Леши. Чуть позже я поняла, почему он так сделал. Потому что не хотел отпускать меня. И сыновья стали связующим звеном в тот момент, когда казалось, что контакт между нами был утерян.
Я ушла, забрав только дочку. Но не могла и дня прожить, чтобы не навестить своих мальчиков. Старалась делать это в то время, когда Алексей был на работе в офисе, но практически каждый раз во время моего визита он волшебным образом оказывался дома.
Мы жили порознь два долгих месяца. Это было ужасное время. Самое черное в моей