– Ну, говорит, – недовольно тянет он.
– Олег, зачем она тебе?
– Твое какое дело?
– Говорю же, пришел ко мне дяденька. Очень просил за дочь.
– И че? Ты решил за нее впрячься?
– Положим, не впрячься, а поговорить с тобой. Мы же с тобой бизнесмены, взрослые, адекватные люди. Неужели не сможем договориться?
– Ты видел, какой там генофонд?
– Зачем он тебе? У тебя вон, – киваю в сторону, куда испарилась потасканная спутница Плюхи, – какой экземпляр. И в задницу даст, и детишек нарожает целую футбольную команду. Чего ты к этой ромашке прицепился?
– А хочется мне ромашку, ясно? Тебя ебет? – начинает заводиться Плюха.
Я мог бы сейчас отпустить ситуацию. Ну типа я сделал все, что мог для интеллигентного дядечки и его красивой дочки. Но почему-то от одной мысли о том, что такое чмо, как Плюха, осквернит своими лапами хорошую девочку, во мне зреет протест. Я как бы тоже не образец чистых помыслов. И да, на фотку девочки я смотрел не просто как сторонний наблюдатель или как приличный мужчина с четкими принципами. Ясное дело, член в брюках дернулся.
Но разница между мной и Плюхой в том, что этот говнюк не гнушается никакими методами, чтобы добиться своего. А, значит, у девочки высок риск быть изнасилованной, и не единожды. Плевать этому ублюдку на принципы морали или чужую боль. Он не успокаивается, пока не добивается своего.
В других обстоятельствах я даже уважаю такую настойчивость. Но на то, чтобы обидеть женщину, у меня четкое табу. Достаточно того, что я насмотрелся на отношение моего отца к матери. Только если защитить мать у меня было право, то оградить от Плюхи чужую девочку у меня прав нет. Только если я сам надумаю на ней жениться. А так… кто я такой, чтобы мешать его «счастью»?
– Не надо ее трогать, – произношу со вздохом, заранее зная, что он, конечно, не отнесется серьезно к моим словам.
– Кто сказал? Ты? – усмехается он. – Так я не спрашивал твоего совета. Еще что-то? А то мне вон уже ужин несут. Мы с моей нимфой проголодались.
– Что может заставить тебя передумать?
– Городской стадион и салон красоты «Лоск». Тот самый в центре, который ты открыл месяц назад.
– Ты не охуел с такими запросами?
– Возвращаю тебе твой вопрос, Леха. Или ты думаешь, что та девочка не стоит таких потерь? Вот я бы за нее отдал и стадион, и салон. Так сказать, откупился бы от тебя. Но у меня нет ни того, ни другого. Только милая, сладкая Танечка. Ох, и драть я ее буду в первую брачную ночь, – он мечтательно закатывает глаза.
– Плюха, последний раз повторю свою просьбу вежливо. Отстань от нее, – цежу сквозь зубы.
Не знаю, что бесит меня сильнее: перспектива незнакомой девочки попасть в лапы мудака или то, что он смеет выдвигать мне какие-то условия. Но я уже взбешен, это ощущается по дребезжанию моих внутренностей.
Плюханов подается вперед и понижает голос:
– Я приглашу тебя на свадьбу.
Откинувшись, он улыбается и смотрит на меня с превосходством.
Вставая, понимаю, что веду себя, как подросток. Вижу, что мудак меня провоцирует. И все равно, как последний идиот, ведусь на эту херню.
Застегиваю пуговицу на пиджаке и смеряю взглядом своего конкурента. На моих губах, в отличие от Плюхи, нет улыбки. Я хочу, чтобы он чувствовал серьезность каждого произнесенного мной слова.
– Я предлагал решить вопрос мирным путем.
– Ты мне угрожаешь? – хмыкает он.
– Что ты? Ни в коем случае. Просто напоминаю. Приятного аппетита.
Бросив взгляд на застывшего на входе в приватную кабинку официанта, покидаю ресторан.
Макс молчаливой тенью следует за мной и не задает лишних вопросов, когда мы садимся в машину.
– Покатаемся по городу, – даю команду водителю, и автомобиль плавно отъезжает от крыльца ресторана.
Еще раз открываю письмо с информацией на дочку Журавлева. Перечитываю данные, а потом залипаю на ее фотке. Красивая, пиздец просто.
Вообще я стараюсь таких девушек избегать. Во-первых, она на девять лет младше меня. Во-вторых, мы с ней из разных песочниц. Прямо сильно отличаемся. Пока она росла в богемной тусовке, я прыгал по гаражам и выгрызал себе место под солнцем, раз за разом ломая зубы. В прямом и переносном смысле. Пока мой отец воевал, а мать вкалывала на заводе, ее собственная играла в филармониях, а отец учил студентов писать книги. Мы реально очень разные. И, как итог, у нее вот этот чистый взгляд широко распахнутых глаз. А в моих уже давно отражаются десятки увиденных смертей и грязь этого мира.
Что я могу дать такой фее? Научить материться и подставить под опасности, от которых потом сам же и буду защищать ее?
Блядь, откуда вообще в моей голове мысли о том, что я должен или вообще хочу что-то давать ей?
Тру лицо и откидываюсь на спинку сиденья, глядя на то, как мимо плавно пролетает город. Город, который я дал себе обещание покорить. Еще в пятнадцать я сказал себе, что буду королем этого места. Что сделаю все ради его развития и собственного благополучия. Пока что я занимаюсь только последним. Если, конечно, не считать стадиона, на который положил глаз Плюханов. Стадион я выкупил у города, потому что, вместо того, чтобы быть спортивной меккой города, он превратился в место тусовки неформалов, наркоманов, алкашей и прочих асоциальных личностей. А людям толком даже побегать с утра негде. Так что я купил этот стадион и сейчас привожу его в порядок, чтобы изгнать оттуда всякую шлваль и дать нормальным людям возможность проводить время с пользой.
Я не альтруист, и на этом стадионе тоже буду зарабатывать. Но, по крайней мере, я делаю еще и что-то хорошее.
Опускаю взгляд на экран телефона, на котором все еще горит фотография милой Танечки. И для нее хочется сделать что-нибудь хорошее. Только вот сделать я могу лишь при одном условии. И мне оно, пиздец, как не нравится. Потому что это означает преждевременную войну с Плюхой. Я хоть и хотел выдавить его из города, планировал это сделать иначе, да и позже. А теперь у меня вроде как есть повод, но при этом я понимаю, что мои мощности пока не готовы к полномасштабной войне. Только вот время поджимает, и надо принимать решение уже сейчас.
Блокирую экран телефона и бросаю Максу:
– Едем к Журавлеву. Сейчас.
Глава 5 – Елена Троянская
Алексей
Загородный дом интеллигентного преподавателя филологии