– Куриные шашлычки или стейк? – показывает на другую тарелку, где, подозреваю, в фольге лежат крупные куски мяса.
– Шашлычки, – отвечаю я.
– Надо будет нормальные пожарить. Из баранины, – говорит он, не оборачиваясь. А я сглатываю, глядя на его спину. То ли от запаха, то ли… – Ну что застыла? Проходи, – Алексей кивает на скамейку со спинкой.
Протиснувшись между ней и столом, сажусь на мягкую сидушку. Через минуту Алексей закрывает крышку гриля и опускается рядом. Марина Петровна ставит на стол кувшин с лимонадом и два стакана. Мой муж сразу наполняет их и, поблагодарив экономку, передает мне один стакан.
– Я слышал, как ты играла после завтрака. Что это было? Все время угадывались знакомые ноты, но я так и не понял, что за произведение.
– Нот всего семь, – хмыкаю я. – Ты, как человек, играющий на гитаре, должен это знать.
– Поговаривают, что их все же двенадцать, – парирует он. – И я не играю на гитаре.
– Ну да, – улыбаюсь и, поставив стакан, беру себе шашлычок на шпажке. – Это было… попурри из современных песен.
– Красиво получилось. Как давно ты играешь? – спрашивает Алексей, разрезая стейк на своей тарелке.
– Сколько себя помню. У меня же мама музыкант.
– Я в курсе.
– Первое воспоминание о том, как я сижу у нее на коленях, а она моими пальчиками играет, – улыбаюсь, потому что это мое любимое из детства. – Я тогда была в таком восторге, что, оказывается, умею, как мама.
– Сколько тебе было?
– По свидетельствам очевидцев, неполных два года, хотя мама говорит, что я рвалась к инструменту с того самого момента, как научилась ползать.
Алексей улыбается, а я застываю, глядя на его улыбку. Она искренняя и очаровательная. Подкупает настолько, что я, сама того не замечая, расслабляюсь.
– Почему ты не стала музыкантом?
– Книги захватили меня сильнее.
– У меня складывается впечатление, что твои родители соревновались, перетягивая тебя каждый на свою сторону, – с негромким смехом говорит Алексей.
– Возможно, так и было. Правда они не вели открытый бой.
– А что привлекает тебя в книгах?
Я задумываюсь, потому что никто никогда не задавал мне такой вопрос. Любовь к чтению казалась мне очевидной, потому что сопровождала меня с рождения, как и фортепиано.
– Наверное… – произношу и зависаю, пытаясь подобрать слова.
– Говори все, что приходит в голову, – произносит Алексей, и я сталкиваюсь взглядом с его невероятными глазами. Сглатываю, потому что он смотрит на меня так… Так, будто сейчас буквально сожрет.
– Смыслы, – чуть хрипло отвечаю я.
– Смыслы? – переспрашивает он и слегка прищуривается. У меня от этого прищура по телу проходит жар. Медленно киваю.
– Да, – отвечаю тише. – Часто писатели вкладывают в книги более глубокий смысл, чем тот, что лежит на поверхности. Мне нравится эти смыслы искать.
– Неожиданный ответ, – так же негромко отзывается Алексей.
– Почему?
– Слишком честный.
– Не любишь честность?
– Считаю, это единственное в мире, что нужно бережно хранить.
– А как же любовь?
Он немного выпячивает губы, а потом открывает рот, но не успевает ничего сказать, потому что от ворот его окликает мужчина:
– Алексей! Можно на пару слов?
– Марат, черт бы тебя побрал, – бубнит Алексей, вставая.
– Я наелась. Спасибо, – встаю следом.
Мой муж, который уже собрался уходить, останавливается и смотрит на меня, о чем-то задумавшись.
– Я рад, что мы пообщались, – произносит серьезно.
– Мне тоже понравилось, – отвечаю, а потом чувствую, как вспыхивают щеки.
Быстро разворачиваюсь и буквально сбегаю из беседки, скрывая за распущенными волосами покрасневшие щеки.
Глава 37 – Мазохист
Алексей
Вечером я укладываюсь на кровать с планшетом. Просматриваю присланные Маратом документы, а фактически просто прячусь за гаджетом. Сам же наблюдаю за Таней. Сначала она идет в душ, из которого появляется в тонкой ночной сорочке. Довольно скромной, отделанной по краям кружевом. Но шелковая ткань ложится так, что при каждом шаге обнимает формы моей жены, намекая на соблазнительные изгибы.
Я слегка ерзаю на кровати, потому что стояк мешает. В паху и так уже который день болезненно ноет.
Я хочу секса. Хочу свою жену. Представляю себе, как ворвусь в нее и буду трахать под ее громкие крики.
Черт! Как же уже хочется воплотить все свои фантазии о ней! Просто до одурения! Я как сжатая пружина. Еще немного – и она резко распрямится. Тогда места мало будет всем. Особенно Татьяне.
Присев за туалетный столик, она начинает наносить крем на лицо, после чего берет расческу и проводит ею по своим роскошным волосам. Намотать бы их на кулак и…
Блядь! Что там у меня с инвестициями?
Нахмурившись, перевожу взгляд на экран планшета и пытаюсь вникнуть в цифры. Но они скачут, складываясь в пошлые картинки.
Стараюсь не смотреть на то, как Таня идет к кровати. Правда, воображение само рисует мне фантазию, где моя жена, вместо того, чтобы лечь под одеяло, стягивает мои пижамные штаны и берет член в рот. Мне кажется, я даже могу почувствовать, как раскаленный добела ствол утопает во влажной глубине ее рта.
Да что ж такое?! Черт подери! Я не могу так работать!
Надо бы уйти в кабинет, но этого мне сейчас хочется меньше всего. Наблюдаю боковым зрением, как Таня забирается под одеяло и выключает свой светильник.
– Доброй ночи, – тихо произносит она.
– Доброй, – отзываюсь, а сам закрываю глаза и медленно, тихо выдыхаю, пытаясь успокоиться. Как это вообще возможно, если я чувствую нежный аромат ее геля для душа и присущий только моей жене запах?
Но мне приходится взять себя в руки и все же разобраться в цифрах. Когда я слышу ровное дыхание Тани, откладываю планшет, выключаю свой светильник, погружая комнату в темноту. Забираюсь под одеяло и поворачиваюсь лицом к жене.
Мне приходится сжать челюсти, чтобы не сделать то, что больше всего хочется. Так что я просто подаюсь вперед и, зарывшись носом в ее волосы, делаю глубокий вдох. Закрываю глаза, ненадолго отпуская свою фантазию на волю. Мне даже удается получить удовольствие от тянущей, мучительной боли в паху. Оказывается, и в этом есть своя прелесть.
Так и засыпаю, охваченный горячими сновидениями. Чувствую себя мазохистом, и по странной причине даже это мне нравится.
А утром поднимаюсь раньше жены и сбрасываю напряжение в душе. Я столько пошленьких “фильмов” посмотрел за эту ночь, что мне хватит впечатлений на пару месяцев вперед. Хотя я надеюсь, что мне все же не придется