Вернувшись в комнату, достаю из тумбочки свой старенький потрепанный блокнот. Мой папа всегда говорит, что тупой карандаш лучше острой памяти, и самые важные моменты лучше записывать на бумаге. А еще он говорит, что гаджет может в любой момент сломаться. Поэтому я завела небольшой блокнот, в который выписала все важные номера телефонов, адреса и даты рождения близких.
Полистав его, нахожу номер Кати и учу его наизусть. А после него – номер мужа, который уже успела сюда записать. Карандаш, может, и лучше, но иногда память бывает как нельзя кстати.
Выучив номера, отправляюсь в душ смыть с себя тяжесть сегодняшнего дня. Долго стою под горячими струями, дважды намыливаюсь, потому что кожа кажется недостаточно чистой.
Потом сажусь читать, проигнорировав ужин. Алексей дважды посылал ко мне горничную, чтобы позвать в столовую. Но я отправляла ее, говоря, что не голодна.
Телефон мне приносят часа через два. Конечно, это самая новая модель самого раскрученного бренда. Кто бы сомневался? Алексей любит самое лучшее. Самые большие машины, самый огромный дом, самый современный телефон, самый лучший костюм.
Вздохнув, разблокирую экран и начинаю разбираться с новым гаджетом. Переношу в него номера телефонов, потом звоню подруге. О дневном происшествии решаю не рассказывать. Не хочу никого посвящать в тонкости моей семейной жизни и бандитских разборок. Вдруг для Кати это опасно? Но ее интересует совсем не это.
– Ну так что, подруга, муж наконец сорвал твою вишенку?
– Катя, – тяну устало. – Ну разве нам не о чем поговорить?
– Опять о Грибоедове? – смеется она, а я представляю себе, как моя подруга закатывает глаза. – Давай лучше о сексе. Кстати, ты подобрала мне достойную партию среди богатырей твоего мужа?
– Кать, поверь, ты не хочешь с ними связываться.
– Ой, да ладно тебе! Наверняка там есть достойный мужчинка.
– Как дома?
– Да как дома? На выходных мама в село тянет. Жуть как не хочется.
– Ты разве не соскучилась по бабушке?
– По бабуле – да. Но не по ее огороду, – смеется подруга, а я прикрываю глаза и устраиваюсь в кресле поудобнее.
Мне очень уютно и тепло от обыденных разговоров с Катей. От ее смеха и шуток. Она как будто возвращает меня в нормальный мир. Тот, где нет бандитов, прослушек, маячков, страха и оружия. И я позволяю себе немного помечтать о том, как было бы здорово снова вернуться в этот безопасный мир.
Вечером я засыпаю за секунду. Видимо, сказывается пережитый стресс.
Мне снится Алексей. Он нависает надо мной. Мне почему-то очень жарко. Тяжело дышать, а внизу живота томительно тянет.
Муж целует меня. Жарко, страстно. Так, как целовал возле гостиной, прижав к стене. Напирает на меня своим телом, а потом я чувствую, как он входит в меня. Вскрикиваю, но боли не чувствую. Наоборот, горячее тепло разливается по телу, заставляя его сокращаться от коротких, но мощных вспышек удовольствия.
Из меня вырывается стон, но он какой-то сиплый и тихий. И тут я ощущаю руки Алексея на своей шее. Он давит и давит, перекрывая кислород. Жар внизу живота сменяется арктическим холодом от ужаса. Лицо моего мужа искривляет агрессивная гримаса, и я осознаю, что он вознамерился задушить меня.
Схватившись за его руки, пытаюсь бороться. Царапаю, оттягиваю пальцы, но все безуспешно. Дергаюсь, понимая, что делаю последний глоток воздуха, и резко просыпаюсь.
Сев на кровати, кладу руку на горло и, задыхаясь, пытаюсь прийти в себя.
– Это всего лишь сон, – шепчу в темноту. – Всего лишь сон.
Отдышавшись, встаю с кровати и на цыпочках иду к двери. Открыв ее, бросаю взгляд на кровать, чтобы убедиться, что Алексея в ней нет. Снова спит в гостевой спальне? Да плевать! Пусть хоть на коврике перед входной дверью!
Быстро спускаюсь вниз, чтобы попить воды, но замираю возле входа в коридор, где расположен кабинет Алексея. Дверь в него немного приоткрыта, и я снова слышу звуки гитары.
Уговариваю себя пойти на кухню, набрать воды и вернуться в постель, но ноги уже сами несут меня к кабинету. Подкрадываюсь тихонечко и, прижавшись плечом к двери, прислушиваюсь. Я не знаю мелодию, которую он играет, однако мне нравится. Она нежная и немного грустная, но очень красивая. И вот опять образ страшного бандита меркнет, сменяясь на образ чувственного, привлекательного мужчины.
Глупая, глупая Таня. Готова обманываться, меж тем проснувшись ото сна, часть которого была реальностью. Касаюсь кончиками пальцев своей шеи и сглатываю.
Внезапно музыка прерывается. Я хочу уже развернуться, но дверь с рывком открывается, и я лечу прямо в объятия Алексея.
Глава 33 – Странный вопрос
Татьяна
Знакомый запах ударяет в ноздри, и я делаю глубокий, рваный вдох.
Я все еще злюсь на Алексея, но в тот момент, когда оказываюсь в его объятиях, что-то внутри меня щелкает, и я ощущаю, как меняется атмосфера. Тяжелое дыхание мужа опаляет мое лицо. Наши губы слишком близко, а я все еще помню свой сон. Вторая его половина как-то сама собой стирается, и ощущения будто притупляются. Зато первая расцветает так ярко, что я чувствую, как вспыхивают щеки.
Делаю еще один рваный вдох и невольно облизываю губы. Взгляд Алексея тут же падает на них, и я тяжело сглатываю. Смотрю в потемневшие глаза мужа и ощущаю, как слабеют ноги.
– Что ты здесь делаешь? – тихим хриплым голосом спрашивает Алексей.
– Спустилась выпить воды. Или чая, – добавляю, потому что и правда толком не помню, зачем пошла вниз.
– В моем кабинете?
– Я услышала музыку.
– Снова? – хмыкает Алексей.
– Хочешь сказать, что мне опять показалось?
– Ну почему же? Я слушал музыку.
– Ты играл.
– А вот это показалось.
Легонько сжав мою талию горячей ладонью, Алексей отстраняется и отходит от меня.
– Ладно… я…
Топчусь на месте, не зная, что делать дальше. Наша близость опять настолько потрясла меня, что я растерялась. Надо, наверное, вернуться к себе. Или пойти на кухню осуществить задуманное. Чем бы оно ни было. Но я стою как вкопанная и рассматриваю мужа. Он устраивается на кожаном диване и смотрит на меня.
– Иди присядь. – Легонько похлопывает ладонью по сидушке.
Я покорно приближаюсь к дивану и устраиваюсь на другом его конце. Алексей серьезно смотрит на меня. От помешательства, которое мы оба – уверена – испытали минуту назад, не осталось и следа. Мой муж снова предельно собран, как и всегда.