Машина остановилась на светофоре. Ксюша глубоко вздохнула. Поймала косой взгляд Тимофея — как раз туда, в декольте. А, к черту все! Не ради этого ли она все и затеяла?!
И Ксюша положила руку на бедро мужа. Услышала свистящий выдох Тима. Только молчи, я тебя умоляю, молчи! Ничего не говори. Знал бы ты, как мне страшно!
Целоваться в машине неудобно. Они оба с Тимофеем так считали. Но сейчас целовались как безумные. Как голодные. Как…
Сзади оглушительно засигналили. Ксюша резко откинулась в свое кресло, машина тоже резко тронулась с места. Руку с бедра Тима Ксюша не убрала. Этот поцелуй словно придал ей сил. И уверенности — в том, что все она делает правильно. И ничего не потеряно между ними — если Тим ее так целует.
Руки ее зажили своей жизнью. Ладонь скользнула выше по твердому мужскому бедру. Ого. Вот это они нацеловались!
— Ксюша… — прохрипел Тим.
— Я не Ксюша, — мурлыкнула она. Ксюша впервые в жизни упивалась чувством власти над мужчиной. Осознанным. Она его поцеловала. Она его погладила. И вот, пожалуйста!
— Я прошу тебя… Не здесь… Не сейчас. Мне на дорогу смотреть надо!
Конечно, Тим говорил разумные вещи. Кто в здравом уме будет гладить мужчине за рулем ширинку? Но Ксюшин здравый ум, похоже, капитулировал окончательно. И она погладила. Уверенно. По-хозяйски.
Но потом все же убрала руку.
***
Машина припарковалась. Некоторое время ничего не происходило. В салоне было тихо — ни звука работы двигателя, ни музыки. И они оба молчали.
— Мне же это не… — начал хрипло Тим. — Черт…
Теперь он ее поцеловал. Так, как не целовал никогда. Так, что у нее мгновенно отнялось все — руки, ноги. Ксюша замерла и не могла пошевелиться. Будто ее и правда впервые поцеловали. Так остро, так сладко, так… Так сильно. Тим вел их поцелуй, он был главным, и ей казалось это прекрасным.
Все прекрасное когда-то заканчивается. Тимофей резко отстранился. И, пока Ксюша пыталась хоть как-то собраться с мыслями, он уже открывал дверь машины с ее стороны.
Ксюша выбралась из автомобиля на непослушных ногах. Кажется, в ее игре сменились правила. И другой человек решает, как ведется игра.
Тим стянул с плеч пиджак и накинул его ей на плечи. От этого простого жеста Ксюше стало как-то совсем иначе. Тепло-тепло. Как же Тим ее хорошо знает. Чувствует, что ей в этом откровенном платье некомфортно. А, может, это проявление собственнических инстинктов. И тот, и другой вариант казались ей сейчас невероятно милыми. А Тим обнял ее за плечи. И они пошли домой.
***
В какой момент он понял, что все это всерьез — Тим не помнил. Поначалу, когда он увидел Ксюшу в ресторане — он охренел. Он никогда не видел ее такой. Невероятно красивой, дико привлекательной, сумасшедше сексуальной. В такой одежде, которую она никогда не носила. На Ксюшу хотелось любоваться, истекая слюной. И, одновременно, Тим едва сдерживал желание стянуть пиджак и накинуть его ей на плечи. Никто, кроме него, не имеет права на все это пялиться! Это его жена. И вся эта красота — только его.
А потом началась какая-то странная, совершенно непонятная игра в незнакомцев. Ксюша зачем-то делала вид, что она не знает его. Зачем-то представилась своим именем по паспорту, которое не любила. А он зачем-то поддержал эту игру. Потому что любил Ксюшу и всегда делал все, что она хочет, если не противоречило его внутренним принципам и не переходило его внутренние границы. Такое происходило очень редко. И вот сейчас Тимофей включился в эту игру в незнакомцев, потому что этого хотела Ксюша. Хотя внутренне сразу напрягся, потому что не понимал, зачем это. И потому что Ксюша была такой, какой он ее никогда не видел. Потому что она выглядела так, как никогда не выглядела. И это что-то значит. Как будто у нее что-то случилось.
Наверное, поверил, когда она его поцеловала. И его мгновенно сорвало. Тимофей голодный. По ее телу голодный. Близости у них не было уже несколько недель. Нет, Тим считал код Ксюшиной давальной пижамы. Но не стал проявлять инициативы. После той истории с Вероникой и всего, что за этим последовало, в нем что-то изменилось. Наверное, он дошел до края. Или это гордость очухалась. Или еще что-то. Но подачек ему больше не нужно.
Поцелуй в машине не был подачкой. Это было похоже… похоже… Ни на что не похоже! Ксюша поцеловала его сама, первая. Целовала так, будто хотела. Будто нуждалась. Будто о чем-то просила. Только от этого уже срывало голову. А когда Ксюша положила руку ему на бедро… Когда двинула выше… Первая мысль — дернуть ручник, врубить аварийку, и гори оно все синим пламенем! Все мысли утекли туда, где были ее пальцы. Опомнился Тимофей каким-то чудом. У них есть уютный чистый дом, там есть огромная кровать. И на этой кровати можно много чего сделать, что в машине не получится!
И все же до дома он не дотерпел, снова сорвался, уже в припаркованном автомобиле. А Ксюша ему отдалась. Именно это слово вспыхнуло в голове. Отдалась, открыла губы, позволяла ему все, рвано дышала и тихонько постанывала. И Тим чувствовал, как дрожат ее пальцы, которыми она гладила его шею и затылок.
Все, к черту, домой, в кровать!
Или он излишне оптимистичен?..
***
И все же игра не доиграна до конца. Ксюше надо еще немного побыть в этой маске незнакомки, прикрыться ею. Потому что пока это все срабатывает. Срабатывает даже круче, чем она думала.
Его пиджак скользнул с ее плеч.
— У тебя симпатичная квартира. Здесь очень уютно.
Потому что эту квартиру выбирали они вместе. И обставляла ее Ксюша большей частью по своему вкусу. Впрочем, Тиму все нравилось в их доме.
— Угостишь вином?
Ну, есть же у них дома вино? Точно где-то было.
Тим смотрел на нее абсолютно нечитаемым взглядом. Но вспухшие губы говорили сами за себя. После паузы он кивнул.
Вино дома оказалось. Но оно почему-то уже не помогало. А вот Тим выпил свой бокал залпом.
— Включишь музыку?
Он снова кивнул после паузы. И, когда зазвучала инструментальная музыка, положил руку ей на талию.
Когда-то давно, когда они были еще студентами, Ксюша подшучивала над тем, что Тим не умеет танцевать. Теперь ей казалось, что она готова так вечно двигаться в его руках, прижавшись к