Уходя с темы наркоты на рынке, под откровенно поскучневший взгляд Гути.
— Расшифруй. Ты сейчас недоговариваешь.
— Да что тут пояснять? Ну, допустим, кто-то супер-умный или активный начал бы копать по дэтэпэ: а что же такое случилось с твоей матерью? Чисто теоретически, кем надо быть, чтоб продублировать наше следствие? И, исправив нас, — Мали глумливо фыркает в этом месте, — предоставить в суд реальную доказательную базу? Да так, чтоб её там взялись рассматривать? Ещё и с судебным преследованием виновных?
— Кем-то из кланов? — отвечаю то, что, с моей точки зрения, лежит на поверхности.
Гутя, братва и Жойс сейчас с интересом наблюдают за происходящим.
Местный администратор, он же главный связист, устало вздыхает и всем видом транслирует что-то в адрес моей непроходимой тупости.
Хаас, которая ещё недавно засыпала, опять вскидывается, как суслик от осы:
— НЕТ! Кланы сюда не мешай. Копы, — кивок в сторону Мали, — это продукт компромиссов. Между всеми. Если бы за вами с матерью изначально стоял какой-то клан, тогда да. А так, пока ты ничей, никто не станет рушить работающую систему. Ради никому не нужного отребья, — чуть тише и сконфужено заканчивает она.
Под весёлое ржание Гути и скрипение зубов Жойс.
— Как насчёт почтового отделения? Там же ты заняла совсем иную позицию? — поворачиваюсь к Анне и удивлённо свожу брови, припоминая кое-что из совсем недавнего прошлого. — Чем почта отличалась от того, что ты сейчас сказала?
— Там другое. — Она неожиданно и густо краснеет. — Я к тому времени уже согласовала с отцом наш с тобой протокол стратегических намерений.
Жойс вопросительно изгибает бровь и упирается в Анну взглядом, не предвещающим ничего доброго.
— Это не то, что ты подумала! — моментально реагирует Хаас, отодвигаясь назад на всякий случай. — Но давай не тут!
— Давай, давай… — не отводит взгляда моя подруга.
Которую мне приходится в этот момент ущипнуть сзади, чтоб привести в чувство. Под заливистое ржание уже Алекса по внутренней связи.
— Так, не тратим времени! Молодёжь, дома пообщаетесь! — неожиданно приходит на помощь Гутя со своей стороны.
Удивительно, но его слушается даже Жойс (мгновенно успокаиваясь).
— Нет. Не кланы. — Переждав волну вокруг, отвечает Мали. — Федералы же. Влезть со своим приоритетом в муниципальные разборки, на которых поставлен крест судебного кейса, могут только федералы.
— А их можно не бояться, поскольку они, с твоих слов, и так списали мою семью? — Подхватываю. — И, если вы им чуть-чуть пособите, они не будут отменять устраивающего всех результата?
— Точно, — почти весело соглашается бывший полицейский. — Если мы лишь чуть ускорим их курс, это ничьих возражений не вызовет.
— Не считая меня. — Надеюсь, я сейчас безэмоционален внешне.
— А мёртвые не кусаются, — отмахивается Мали. — Ты вообще не должен был из больницы выйти. Я ж говорю: не поручусь, что и Эдди, сынишка Бена, в твой адрес расшалился не просто так.
— Он что-то знает, — киваю Гуте на бывшего копа. — Но не говорит.
— Эй! Эй! Полегче! Я не знаю! Только догадываюсь… — мгновенно подпрыгивает темнокожий. — У Бена были какие-то свои связи среди федералов. — Многозначительно добавляет он, глядя почему-то на меня и делая паузу.
Видимо, растерянность на мгновение отражается у меня на лице, потому что в следующий момент ко мне обращается уже Гутя:
— Стучал этот Бен федералам, Спринтер. Вкладывал либо обстановку, либо ещё чего. В рамках своей зоны ответственности. А может, даже на дополнительном положняке у них состоял.
— Я этого не говорил. Сами сказали, — почему-то оскорбляется Мали. — Видимо, да. Но…
— … но тут надо самого Бена спрашивать. Он мно-о-ого интересного может порассказать. — Довольно завершает логическое построение Гутя. — Тем более, его скоро ждём тут, говоришь? Ладно, не сейчас! — обсекает он сам себя.
Дальше Гутя с сожалением вздыхает и касается двумя пальцами руки запястья левой.
— Ты что-то знаешь о претензиях федералов в мой адрес? — сейчас ловлю малейшие оттенки эмоций и мыслей в глазах и на лице Мали, буквально впиваясь в него взглядом.
— Не прямо, — ворчит он, глядя в сторону. — Так, слышал пару моментов. От товарища в архиве, да от Бена, когда ему кто-то из Столицы звонил. Потом сопоставил.
— Подробности? — если бы можно было, я бы сейчас влез тут в комм, чтобы вылезти рядом с бывшим полицейским в Квадрате.
— На подробности нет времени, — досадует Гутя. — Выводы! — командует он, глядя в упор на Мали.
— А тут без разницы. Подробности и есть выводы. Был такой проект, освоение Мвензи. — Начинает скороговоркой частить тот (видимо, Гутя сумел его как-то «заинтересовать» в этой беседе). — На самом деле, но тут лично моё мнение, под личиной департамента колоний работала совсем другая организация федералов.
— Суть проекта, кратко?! Декларируемая и реальная?! — Гутя сейчас подобрался и похож на охотничьего пса, уверенно идущего по следу случайно оказавшегося в ограде фазана.
— Декларируемая: редкоземельные металлы. Их там и так моют, — пожимает плечами экс-коп. — Обустройство инфраструктуры, разметка шахт, проектирование комплексов, ещё раз разметка, уже на местах, под конкретное оборудование… Реальная: расшифровка гена старения. Мвензи — это просто вынесенная к чёрту на рога лаборатория, чтоб работать можно было без помех.
— Мой отец был биологом. Причём, кажется, даже что-то связанное с генетикой, — припоминаю диплом родителя, по которому он на моей памяти никогда не работал. — Но я никогда не слышал, чтоб он по диплому хоть сутки отработал.
— Малец, да мне поровну, кем был твой батя, — индифферентно пожимает одним плечом темнокожий. — Я ж тебя не уговариваю. Ты спросил, что я знаю и о чём догадываюсь? Я добросовестно докладываю. Я уже понял, что ты долбаный ходячий детектор…
— ВРЕМЯ! — вежливо, но очень мягко напоминает Гутя.
— Минута? — перевожу взгляд