XVI
И часто, отгоняя сон,В глухую полночь смотрит он,Как иногда черкес чрез ТерекПлывет на верном тулуке,Бушуют волны на реке,В тумане виден дальний берег,На пне пред ним висят кругомЕго оружия стальные:Колчан, лук, стрелы боевые;И шашка острая, ремнемПривязана, звенит на нем,Как точка в волнах он мелькает,То виден вдруг, то исчезает…Вот он причалил к берегам.Беда беспечным казакам!Не зреть уж им родного Дона,Не слышать колоколов звона!Уже чеченец под горой,Железная кольчуга блещет;Уж лук звенит, стрела трепещет,Удар несется роковой!..Казак! Казак! Увы, несчастный!Зачем злодей тебя убил?Зачем же твой свинец опасныйЕго так быстро не сразил?..
XVII
Так пленник бедный мой уныло,Хоть сам под бременем оков,Смотрел на гибель казаков.Когда ж полночное светилоВосходит, близ забора онЛежит в ауле – тихий сонЛишь редко очи закрывает.С товарищами – вспоминаетО милой той родной стране;Грустит; но больше, чем оне…Оставив там залог прелестный,Свободу, счастье, что любил,Пустился он в край неизвестныйИ… все в краю том погубил.
Часть вторая
Однажды, погружась в мечтанье,Сидел он позднею порой;На темном своде без сияньяБесцветный месяц молодойСтоял, и луч дрожащий, бледныйЛежал на зелени холмов,И тени шаткие дерев,Как призраки, на крыше беднойЧеркесской сакли прилегли.В ней огонек уже зажгли,Краснея, он, в лампаде медной,Чуть освещал большой забор…Все спит: холмы, река и бор.
Но кто в ночной тени мелькает?Кто легкой тенью меж кустовПодходит ближе, чуть ступает,Все ближе… ближе… через ровИдет бредучею стопою?..Вдруг видит он перед собою:С улыбкой жалости немойСтоит черкешенка младая!Дает заботливой рукойХлеб и кумыс прохладный свой,Пред ним колена преклоняя.И взор ее изобразилДуши порыв, как бы смятенной.Но пищу принял русский пленныйИ знаком ей благодарил.
И долго, долго, как немая,Стояла дева молодая.И взгляд как будто говорил:«Утешь себя, невольник милый;Еще не все ты погубил».И вздох не тяжкий, но унылыйВ груди раздался молодой;Потом чрез вал она крутойДомой пошла тропою мшистойИ скрылась вдруг в дали тенистой,Как некий призрак гробовой.И только девы покрывалоЕще очам вдали мелькало,И долго, долго пленник мойСмотрел ей вслед – она сокрылась.Подумал он: но почемуОна к несчастью моемуС такою жалостью склонилась?Он ночь всю не смыкал очей;Уснул за час лишь пред зарей.
Четверту ночь к нему ходилаОна и пищу приносила;Но пленник часто все молчал,Словам печальным не внимал;Ах! Сердце, полное волнений,Чуждалось новых впечатлений;Он не хотел ее любить.И что за радости в чужбине,В его плену, в его судьбине?Не мог он прежнее забыть…Хотел он благодарным быть,Но сердце жаркое терялосьВ его страдании немомИ, как в тумане зыбком, в немБез отголоска поглощалось!..Оно и в шуме и в тишиТревожит сон его души.
Всегда он с думою унылойВ ее блистающих очахВстречает образ вечно милый,В ее приветливых речахЗнакомые он слышит звуки…И к призраку стремятся руки;Он вспомнил все – ее зовет…Но вдруг очнулся. Ах! Несчастный,В какой он бездне здесь ужасной;Уж жизнь его не расцветет.Он гаснет, гаснет, увядает,Как цвет прекрасный на заре;Как пламень юный, потухаетНа освященном алтаре!!!
Не понял он ее стремленья,Ее печали и волненья;Не думал он, чтобы онаИз жалости одной пришла,Взглянувши на его мученья;Не думал также, чтоб любовьТочила сердце в ней и кровь;И в страшном был недоуменье…………………………………………Но в эту ночь ее он ждал…Настала ночь уж роковая;И сон от очей отгоняя,В пещере пленник мой лежал.
Поднялся ветер той порою,Качал во мраке дерева,И свист его подобен вою —Как воет полночью сова.Сквозь листья дождик пробирался;Вдали на тучах гром катался;Блистая, молния струейПещеру темну озаряла,Где пленник бедный мой лежал,Он весь промок и весь дрожал……………………………………………Гроза помалу утихала;Лишь капала вода с дерев;Кой-где потоки меж холмовСтруею мутною бежалиИ в Терек с брызгами впадали.Черкесов в темном поле нет…И тучи врозь уж разбегают,И кой-где звездочки мелькают;Проглянет скоро лунный свет.
И вот над ним луна златаяНа легком облаке всплыла;И в верх небесного стекла,По сводам голубым играя,Блестящий шар свой провела.Покрылись пеленой сребристойХолмы, леса и луг с рекой.Но кто печальною стопойИдет один тропой гористой?Она… с кинжалом и пилой;Зачем же ей кинжал булатный?Ужель идет на подвиг ратный!Ужель идет на тайный бой!..Ах нет! Наполнена волнений,Печальных дум и размышлений,К пещере подошла она;И голос раздался известный;Очнулся пленник как от сна,И в глубине пещеры теснойСадятся… долго они тамНе смели воли дать словам…Вдруг дева шагом осторожнымК нему, вздохнувши, подошла;И, руку взяв, с приветом нежным,С горячим чувством, но мятежным,Слова печальны начала:
«Ах русский! Русский! Что с тобою!Почто ты с жалостью немою,Печален, хладен, молчалив,На мой отчаянный призыв?..Еще имеешь в свете друга —Еще не все ты потерял…Готова я часы досугаС тобой делить. Но ты сказал,Что любишь, русский, ты другую.Ее бежит за мною тень,И вот об чем, и ночь и день,Я плачу, вот об чем тоскую!..Забудь ее, готова яС тобой бежать на край вселенной!Забудь ее, люби меня,Твоей