С этими мыслями проходит день, а уже ближе к вечеру я принимаюсь активно ждать Германа. Хочу предложить ему прогуляться, может, в кино сходить. Мне жизненно необходимо развеяться, набраться сил перед началом новой недели — встречей с Русланом. И я даже наряжаюсь: платье надеваю, теплые колготки, губы подкрашиваю в алый, волосы завязываю в две длинные косы.
И когда в дверь звонят, я лечу, едва не спотыкаясь, прикидывая, успеем ли мы на вечерний сеанс новинки, что идет в прокате. Дергаю ручку, но улыбка тут же сползает с моего лица.
Быть не может…
— Не похожа ты на больную, — озадаченно обрушивает Соболев, держа в руках пакет из самой дорогой аптечной сети нашего города.
Глава 36
И вместо того, чтобы послать Руслана или хлопнуть перед его носом дверью, намекнув, что тут ему не рады, я почему-то засматриваюсь на него. Мы не виделись так долго, кажется, с той встречи прошло не меньше целой вечности, а не всего неделя.
И я, как бы это позорно, стыдливо не звучало, тянусь к этому парню. К его глазам, в которых утонула осень. К губам, что никогда моими не будут. К сильным мужественным рукам, которые обнимают так, что мир вокруг перестаёт существовать. Как бы не было тошно признавать, я успела соскучиться… И от этого хочется плакать. Выть в голос, и биться кулаками о стену.
Отвратительное. Просто невыносимо ужасное чувство. И оно со мной — здесь сейчас в этом коридоре. Оно как яд, разъедает каждую клетку, и меня всю без остатка.
Под ребром болезненно кольнуло, настолько остро, будто кто-то с размаху вдолбил туда тупой наконечник. Но я заставила из последних сил себя отвести взгляд, принять фальшиво равнодушное выражение лица.
Если Соболеву плевать, мне должно быть тоже. А тут еще и Герман неожиданно поднялся на этаж, останавливаясь рядом с Русланом. Ох, ну и встреча. Хотя, так может и к лучшему. Пусть Соболев видит, что я не страдаю одиночеством, у меня ключом бьет личная жизнь. В конце концов, Герман внешне может и не такой красавчик, но вполне симпатичный, да и ростом не ниже Руслана, только чуть худощавее. Соболев сам по себе более широкий, насколько я помню, он в спортзал ходит.
— Привет, — Герман улыбается, и умудряется проскользнуть мимо, оказавшись первым в коридоре, Руслан же все еще стоит на пороге. — У тебя гости? — он не смотрит на Соболева, зато я замечаю, как у моего так называемого гостя меняется взгляд. Он вмиг становится таким ледяным, даже враждебным, хищным каким-то, что у меня аж кровь в венах стынет. Не помню, когда видела Руслана в последний раз таким.
Но я опять же, виду не подаю, стараюсь вести себя максимально непринужденно.
— Да, это мой… однокурсник, — представляю я парней друг другу. — Руслан, а это Герман — мой хороший друг.
Соболев молча оглядывает Вебера, так внимательно, словно парня взял под прицел киллер. Правда, Герман никак не реагирует, ему кажется наплевать. А потом он и вовсе снимает кроссовки, куртку, совсем уже освоился.
— Я воспользуюсь вашей особой комнатой? — в шутливом тоне произносит он. — Потом пойдем в кино.
— В кино? — тут же подхватываю я.
— Ну да, ты же вчера сказала, что хочешь сходить, я подсуетился, — Герман подмигивает мне и скрывается в туалете, оставляя нас с Русланом вдвоем. Но лучше бы не оставлял, атмосфера какая-то гнетущая, тяжелая, будто меня на измене поймали.
— Обуйся, — строгим командным басом цедит Соболев, и вместо того, чтобы войти в квартиру, наоборот, выходит на лестничную площадку. Идти к нему, это худшее, что я могла бы сделать, но пора бы расставить все точки над «и». Вдруг тогда мне и дышать легче будет. Кто знает…
Накидываю куртку на плечи и тихонько прикрываю за собой дверь. Руслан стоит, привалившись спиной к перилам, спустившись на несколько ступеней вниз.
— Зачем пришел? — начинаю я первой. Находиться рядом с ним, и осознавать, что вместе мы никогда не будем, что поцелуи между нами это была игра — настоящие эмоциональные качели над моим сердцем.
— По нашему договору, у тебя не должно быть парня, — сухо и больно пренебрежительно бросает фразу Соболев, при этом даже несмотря на меня. Так будто говорить ему со мной в целом не хочется, я — пыль под его ногами. И это не хуже звонкой пощечины, той, от которой в уголке губ остается противный привкус прошлого. Хочется стереть его, вырвать с корнями, съесть таблетку и получить амнезию. Настолько он поганый — этот вкус.
В реальности же, я стискиваю зубы. Гордость никогда не подводила в такие минуты меня и сейчас я не упаду в грязь лицом.
— Не было такого пункта — раз, а два — Герман — мой друг.
— Друг, с которым ты идешь в кино? — Соболев резко поднимается и вырастает напротив меня. Радужка его карих глаз настолько темнеет, что, кажется, в человеке напротив поселилась тьма. Демон. Из самых глубин. Опасный. Ужасный. Беспощадный.
— Представь себе, с парнями тоже дружат, — с вызовом отвечаю ему, неожиданно делая шаг навстречу. И вот между нами почти нет расстояния, а воздух вокруг трещит по швам. — А не только спят.
С его губ срывается смешок: раздраженный и нервный. Я сглатываю, но почему-то не могу отвести взгляда. Он тоже не отводит, и вообще ощущение, что мы играем в гляделки. Только на кону не шутка какая-то или желание, а целая жизнь. Кто первый сдастся, погибнет.
— И как давно… — Руслан делает паузу, чуть поддавшись вперед. Он не дотрагивается до меня, но мне кажется, что даже под одеждой кожа вспыхивает от этого прожигающего гневного взгляда. Да, что с ним, в конце концов?.. — У тебя этот друг нарисовался? С которым ты собралась держать активную френдозу, — с прищуром, спрашивает Руслан. А у меня сердце в груди так клокочет, что вот-вот выскочит или взорвется.
— В больнице познакомились. — Мой голос не дрогнул, да и сама я, несмотря на внутренний раздрай, держусь особняком. — И ему, представь себе, оказалось не все равно. Каждый день приходил ко мне и носил фрукты.
Секундная заминка, потом Руслан поджимает губы, будто признает вину. А может мне тупо все это мерещиться. Я уже окончательно запуталась.
— Я только вчера узнал, что ты была в больнице. Могла бы позвонить сама.
— Зачем? —