Взгляд покрасневших глаз непроизвольно остановился на станции слежения. Один из транслирующих показатели мониторов выделялся на фоне других своей чернотой. Еще десять минут назад, когда Катя была в одном из блоков, этот темный провал высвечивал прямые линии и цифры, близкие к нулю. А затем сестры отключили больную от монитора, после того, как проводимые почти час реанимационные мероприятия не дали никакого эффекта.
Диагноз для патологоанатомов был уже сформулирован в голове, и с ним вопросов возникнуть не могло. Полисегментарная, двухсторонняя пневмония – воспаление, охватившее почти всю поверхность легких. Отсутствие ответа на начатую антибактериальную терапию. Имеющиеся в больнице антибиотики не смогли или, может быть, не успели оказать должного действия. Как следствие – развитие инфекционно-токсического шока. Отек легких. Остановка. Реанимация. Смерть…
Да, здесь вопросов не было никаких. Разве что только один: почему именно эта больная и почему именно в ее смену?!
Катя залпом допила остывший кофе и, пройдя в угол комнаты, включила электрический чайник. Может быть, хоть на этот раз ей удастся выпить горячего, а не возвращаться к этим отвратительным холодным помоям. Рядом на диване лежала стопка историй болезни. Некоторые совсем еще тонкие – тех, кто только вступил в свою битву со смертью. Некоторые уже довольно увесистые, толстые, с потрепанными краями титульных листов, с ежедневно, а иногда и ежечасно меняющейся динамикой всевозможных анализов, с подклеенными протоколами трансфузии крови и плазмы, с дневниками дежурных смен, отмечающих каждый день как веху в непрекращающейся борьбе жизни и смерти – естественного этапа жизни против естественного выбора живого существа. Здесь можно было бы вернуться к теме, которую Катя поднимала вчера в разговоре с одной из своих знакомых. Только психически сломанные или просто больные люди хотят расстаться со своей жизнью добровольно. Каждый из людей, будучи в здравом уме и трезвой памяти, будет делать все, что в его силах, а иногда и превосходя свои возможности, для того, чтобы жить. Это инстинкт. Это отчетливо видно на операционном столе или в боксе, когда тело, подключенное к аппарату ИВЛ, управляется, вопреки отключенному сознанию, только рефлексами – древними, эволюционно закрепленными и, стало быть, самыми лучшими и правильными.
Но свалившаяся вчера на голову Кати старая знакомая, три месяца назад родившая второго сына и превосходящая Холодову разве что в этом единственном показателе, с полной уверенностью считала, что понимает в жизни куда больше Кати, несмотря на десятилетнюю разницу в возрасте и отсутствие какого-нибудь образования, кроме обязательного школьного. Всеобъемлющее познание вселенной с рождением второго ребенка приняло поистине огромные масштабы, оставляя для «конструктивного» диалога в качестве участников дискуссий только посетителей форумов мам и всевозможных доморощенных знахарей, яростно доказывающих, что любая прививка незамедлительно вызывает у ребенка модный в последнее время диагноз – аутизм.
В общем, мнение Холодовой по заданному ей вопросу было игнорировано. Как и мнение, высказанное несколько лет назад о том, что не стоит везти грудного ребенка зимой в жаркие страны. Перестроенный на зимний период иммунитет, оказавшийся в резко изменившейся обстановке, непременно даст сбой. Это аукнется, конечно, не сразу, а по прошествии многих лет – в виде различных аутоиммунных заболеваний. И какими же смешными выглядят доводы тех, кто говорит, что «мои знакомые уже третий год с маленьким ездят, и ничего не происходит». В том-то и дело, что ничего не произойдет. Не произойдет сразу же. Ребенок не умрет мгновенной смертью в самолете или при посадке в аэропорту какого-нибудь Египта. Но отсроченные последствия подобной глупости будут суровыми и неумолимыми.
– В эфире экстренный выпуск. – Тревожная музыка сменилась голосом диктора, и Холодова бросила взгляд на телевизор. – Как стало известно нашему корреспонденту из официальных источников, власти республики через несколько часов после катастрофы заявили, что обнаруженные бортовые самописцы будут переданы в Межгосударственный авиационный комитет. Согласно заявлению разведки Соединенных Штатов, сделанному сразу после катастрофы, лайнер рухнул на землю вследствие попадания в него ракетой класса «земля – воздух». На специально созванном брифинге администрацией США было заявлено, что самолет был сбит по ошибке. Пока еще нет точных данных, но, как заверили военные эксперты, боевая часть ракеты была взорвана у носовой части самолета, рядом с кабиной пилотов, в результате чего лайнер стал распадаться в воздухе. Часть самолета оторвалась и упала почти сразу же, оставшаяся продолжила лететь еще порядка пятнадцати километров…
Почему даже музыкальная заставка новостей теперь отличается нагнетающей тревожностью? Заранее готовит зрителей к тому, что ничего хорошего они не увидят?
Катя была еще маленькая, когда империя под названием Советский Союз перестала существовать, оставив о себе память только в зеленой корочке свидетельства о рождении, да еще в графе «Place of birth – USSR». Тогдашние выпуски новостей Холодова помнила смутно, но различия в характере музыкальных заставок ощутить могла.
– …И, как стало известно только что, Голландия согласилась взять на себя ведущую роль в расследовании обстоятельств катастрофы в сотрудничестве с ООН и ИКАО, особо подчеркивая, что главную линию своих действий направит на выяснение фактов, нежели на определение вины.
Чайник закипел, и Катя, налив горячей воды в кружку, с наслаждением отпила исходящий паром сладкий напиток. И пусть говорят, что питье кипятка вызывает малигнизацию слизистой пищевода и вообще очень вредно. Работать сутками в отечественной медицине без кофе – вот что по-настоящему вредно. Когда после полуночи работающий на повышенных оборотах, без остановки, мозг начинает сдавать, без допинга нельзя никак.
А еще надо писать. И в первую очередь – о том, что произошло, пока еще голова помнит все детали. Нельзя ничего откладывать даже на полчаса. Потому что через полчаса или в любую минуту может начаться все, что угодно. Вплоть до захвата сотрудников отделения в заложники всякими мутными криминальными элементами. Бывало и такое.
Взгляд упал на верхнюю историю в возвышающейся на диване стопке. Как раз та, с которой и надо начать. Больная Кобзева.
Стандартная мелодия известной фирмы, выпускающей телефоны, заставила Холодову тихо выругаться. Звонок телефона в рабочее время, как правило, означал сигнал к действию, что априори расценивалось мозгом как что-то весьма плохое, поскольку за телефонным звонком обычно следовала экстренная или весьма неприятная ситуация.
По крайней мере, так всегда было с местным телефоном. С мобильником всегда имелся небольшой шанс на то, что тебе повезет и это будет звонок от родителей или еще от кого-нибудь, кто принесет тебе только положительные эмоции.
Рука