— Да уж, я бы тоже обделался если бы на меня разозлилась Матушка-Зима. До сих пор вспоминаю, как она нас на полигоне валяла. Одна против всей роты, и мы как котята слепые выглядели. Жутка мощь! — улыбнулся Егор. — Она же в ЦК вошла, да?
— Ага, буквально неделю назад. — я тоже улыбнулся, но уже своим мыслям. — За особые заслуги и всё такое. Будет руководить Главным Управлением по Делам Сверхнормативных возможностей. Стравинский лезть в политику не захотел, так-то его прочили на это место. Но Евдоким Капитонович хитрый, у него и так тёплое местечко консультанта имеется. А Татьяна Игоревна если хочет, то кто её остановит? Как говориться, аномалия, не поставленная на службу народу, является полноценной диверсией.
— Ага, — снова рассмеялся Колесников. — Сверхспособности без партийности — угроза обществу.
— Вот именно, — я кивнул, с преувеличенно серьёзной мордой. — короче этих оборзевших дельцов из Внешпромторга «шестёрка» взяла в оборот. Подробностей не знаю, но вроде как на них уже что-то было, а теперь так и вовсе под «вышак» подвести могут. Махинации с валютой, вот это вот всё.
— Сами виноваты, — пожал плечами Сафин, сидящий рядом и слышавший весь разговор. — Кстати, ты узнал по поводу звания? Чего отцы-командиры говорят?
— У меня же профильный технарь, так что, как и все, по увольнению получу мамлея. — честно говоря, я уже давно настроился стать прапорщиком, но оказалось, что командиры устроили очень хитрую штуку. Офицерские звания просто так присвоить нам было нельзя, но! Поскольку каждый в специальной роте имел высшее, ну или хотя бы средне специальное образование, то после обучения в школе прапорщиков при увольнении в запас приказом Министра обороны нам присваивалось звание младших лейтенантов. Мы сами слегка офигели, когда в прошлом году увидели погоны с одной звездой на дембелях. Вопросы возникли лишь к моей персоне, но поскольку моя специальность тоже считалась практически военной, да и экзамены в школе нам засчитывали в качестве сборов по подготовке офицеров запаса, я тоже должен был через полгода получить погоны офицера. — Зато теперь понятно, чего нас гоняли всё время и зачем будем отрабатывать взаимодействие с взводом пехоты. И почему дед был таким довольным. А то лапшу мне вешал на уши, Зборский упёрся, не даёт перевод оформить. А я как дурак повёлся.
— Ай, дорогой, тебе что, плохо служится? — Гурули отвлёкся от кормёжки ворона и экспрессивно взмахнул руками. Попытался, потому что в кузов мы набились как селёдки в бочку и особо тут не по жестикулируешь. Получил пару тычков от соседей и успокоился. — Зачем перевод хочешь?
— Лично меня изначально всё устраивало, ну кроме самого факта идти служить на два года, — все, кто слышал принялись кивать и улыбаться. Да, служить в Союзе было престижно, но взрослым людям с уже имеющимся опытом за плечами, многие из которых к тому же успели жениться и завести детей терять два года вдалеке от родных тоже не хотелось. — просто надоели его интриги. Ну не создан я для армии! Не моё это! Вон Вано или Серик с Матвеичем, они тут как дома. Всё знают, со всеми знакомы, что угодно достанут, с кем угодно договорятся. Внутреннюю иерархию секут с полувзгляда.
— Ты тоже не прибедняйся, — отмахнулся Зотов. — по службе и по жизни за тобой косяков нет, правда, мужики? Эмилс… Эмилс сам виноват. Не рой яму другому не зря сказано.
— Да не, вы не поняли, — влез Елисей. — Семён не набивает себе цену. Армия действительно не его, как и не моё. Я чувствую в нём родственную душу анархиста. Просто он умеет насупить на горло своей песне, а я…
— А ты косячник по жизни! — припечатал Сафронов и вся рота грохнулась от смеха. Сам Курбский ржал вместе со всеми. По замечаниям и наказаниям от офицеров он действительно был впереди планеты всей. Даже умудрился на «губу» загреметь, за то, что на занятиях по минно-взрывному делу умудрился спереть динамитную шашку, а после устроил шоу, якобы посвящённое китайскому новому году. Хотел запустить фейерверки, но с ними не сложилось, зато выхватил от командира роты и уехал на «губу». Правда, и выгонять Елисея никто не стал. — Не сравнивай Калинина с собой!
— Я же говорю, он умеет службу как надо тащить, но внутри настоящий рокер и анархист. — не сдавался журналист. — Вы его радио слушали? Да там и Летов играет, и Дягилева!
— Плейлист формируется под личные запросы каждого пользователя, — я пожал плечами. — Будешь слушать рокеров — будут рокеры. Кстати, скоро должны АС/DC и Лед Зеппелин залить. Контракт подписали, готовимся к запуску. А хочешь — будет французский шансон или Адриано Челентано.
— Челентано моей маме нравится, — Вано мечтательно закатил глаза, вспоминая о доме. — Говорит, что у него точно грузинские корни есть и надо написать, чтобы на родину приезжал. Только грузин может так петь.
— Э! Зачем так говоришь! — влез Гулиев из второго отделения. — А Магомаев? А Бейбутов? А Бюльбюль-оглы⁈ Они что, петь совсем не умеют?!!
— А Кобзон? А Утёсов, а Шаляпин, а Русланова? — передразнил его Боровик. — Да в каждой нации есть талантливые люди, чего теперь письками мериться. Я вон наших слушаю, Песняров, Верасы, Сябров тех же. Ещё кое кого с родины. Но не кричу что они лучше всех. Другие тоже хорошо поют и тот же Магомаев, и Цой, и Кинчев с Летовым. И иностранцы эти тоже рубят круто. А Семёну отдельное спасибо, что можно всех их слушать в одном месте.
— Вот это вот да, — не стал спорить азербайджанец. — Удобно. Спасибо, брат!
— Да кушайте с булочкой, — я кивнул и потянулся. — Сколько нам ещё ехать?
— К вечеру только будем, — кинул взгляд на часы Сафин. — Триста вёрст недолгий путь, но и скорость движения колонны равна скорости самого медленного транспортного средства.
— Мы все устав учили, — хохотнул Егор. — Только комфорта это не прибавляет. А ещё на месте палатки ставить.
— Дождя нет, уже хорошо,