– Увези меня отсюда, – единственное, на что хватило силы.
Даниэль не стал ничего говорить. Поднял на руки, и увёз.
Это был конец. Конец ещё одной главы, что была тенью ужаса моей жизни. Осталась только одна страница, которую стоило перевернуть. И эта страница никто иной, как Даниэль Грассо Конселло.
Глава 20
– Да не тяни же, это невыносимо! Решил уйти – так уходи.
Она не хотела, чтобы Маленький принц видел, как она плачет. Это был очень гордый цветок…
Антуан де Сент-Экзюпери
Маленький принц
__________
Андреа
В машине было тихо, а за окном выглянуло солнце, словно и вселенная знала, что сегодня произошло.
Мы приземлились несколько минут назад и уже ехали по дороге тёплой Сицилии, окруженной лесами. После трех часов полёта, усталость брала вверх. Даниэль вел машину молча, мельком наблюдая за мной, словно боясь, что я могла что-то сделать. Я чувствовала его взгляд, хоть и не могла посмотреть в ответ.
– Всё окей? – тихо и неуверенно спросил он, – Глупо, но все же.
Это было смешно. Даниэль никогда не был таким осмотрительным и чувственным.
Губы изогнулись в краткой улыбке, и я повернулась в его сторону. Он смотрел на меня. По-другому. Тепло, нежно и страстно. И это пугало. Слишком многое изменилось за эти два дня. И мы с Даниэлем тоже. Что-то щёлкнуло в наших отношениях. Словно была снята пелена, застилавшая наши глаза.
– Не знаю, – поджала губу, отвечая совершенно без эмоций, – На душе одновременно свободно. Будто бы с меня сняли самый тяжёлый груз, но и больно. Больно от осознания того, что Тины больше нет. Понимаешь? Мне хочется рвать и метать. Плакать и кричать. Но…я не могу. И это душит изнутри.
На этих словах автомобиль резко остановился прямо посреди пустой дороги. В недоумении наблюдаю как Даниэль выходит и открывает мою дверь.
– Идём, – он протянул руку.
Я посмотрела недоверчиво. Что он собирается делать?
– Ну же, дьяволица, – прозвище заставило сердце подпрыгнуть, и я взяла протянутую руку.
Закрыв машину, Даниэль повел в сторону леса.
– Но машина осталась посреди дороги, – смотрю на черный автомобиль, оставшийся позади.
Водители возмущенно проезжали в объезд.
Даниэль шел дальше, не пытаясь остановиться.
– Дороги широкие, объедут.
Мы шли по лесу, где пахло хвоей и свежей землёй. Легкие наполнились чистым воздухом, и голова стала расслабляться. Даже немного кружиться, словно я выпила что-то крепкое.
– Куда ты идёшь? Передумал насчёт клятвы и все же убьешь меня? – пытаюсь пошутить, но кажется не получилось.
Хватка Даниэля на моей руке усилилась, и мне интересно узнать, о чем он думает?
Осталось совсем немного. Три недели, и я свободна. Но теперь, когда Марко мёртв, а Даниэль достиг своей мести…я могу уйти сейчас? Почему черт возьми, сердце больно сжимается от этой мысли? Я так хотела этого. Так желала. Быть свободной от этого мира. Любовь не должна меня останавливать. Разве есть смысл в ней, если человек рядом не чувствует того же?
«Уверена?» – промелькнуло на затворах сознания, но не успеваю ответить.
Внимание привлекло место, где мы оказались. На краю обрыва. Ели остались позади, а впереди открылся вид на горную местность. Так тихо, бескрайно и высоко, что сердце забилось чаще. Под ногами шуршала свежая трава. Чистая, зелёная и живая. Хотелось нырнуть в неё и закрыть глаза, забыв про все на свете.
– Природа готова тебя выслушать, – начал Даниэль, шагая ближе к обрыву.
Мое тело напрягается, когда он оказывается слишком близко к склону.
– Кричи, плачь, смейся и ругайся, Андреа, – он повернулся ко мне и скинул руки в стороны, демонстрируя свою смелость, – Только не держи это в себе.
– Что…что ты задумал? – не понимала я.
Даниэль сделал уверенные шаги в мою сторону и остановился напротив. Его брови изогнулись и последующие слова застаивили задержать дыхание:
– Отпусти эту боль внутри.
От мгновенного веселья не осталось ничего. Тело наполнилось тяжестью, и сейчас, я так остро ощутила слова Даниэля. Но даже при большом желании, что-то стояло над этим путем. Застилавшая взгляд пелена, не давала ничего видеть. Прикусила губу так сильно, что почувствовало вкус крови на языке.
– Не могу, – сорвались тихие слова полных боли и отчаяния, – Не могу, – повторила, опуская взгляд на руки.
– Можешь, – настойчиво бросил Даниэль и потащил прямиком к обрыву.
Я боялась, но ноги вели. Не останавливались, пока мы не дошли к самому концу.
Даниэль встал позади, раскрыл мои руки и невесомо коснулся их.
– Успокойся, – его теплое дыхание опалило мочку моего уха, заставляя дрогнуть от ощущения мурашек по телу, – Закрой глаза.
Не могла. Что-то держало меня. Пугало. Мои сны, в которых мы оба падаем с такой вершины, давали о себе знать. А что если эти сны…
– Доверься мне, – спокойный и уравновешенный голос позади дарил необъяснимое чувство безопасности и контроля.
Сомнения улетучились, словно их и не было.
Я закрыла глаза.
– Прислушайся к себе, – продолжил Даниэль, – Чувствуй. Дыши.
И тут я почувствовала, что не могу дышать. Боль давила на грудь. Будто все камни мира собрались в лёгких.
– Мне не хватает воздуха, Даниэль.
– Тогда им стану я, хорошо?
Тихий шепот в очередной раз прошелся по телу. Рука Даниэля легла на мою грудную клетку. Теплота его прикосновений проникала в меня и позволяла дышать.
– Теперь позволь всему этому захватить тебя. Дай волю боли, эмоциям, слезам.
И все прорвалось сквозь меня. Каждую клеточку сознания наполнили моменты моей жизни.
Боль. Крики. Скандалы. Мама. Тина. Отец. Слезы. Темнота. Безвыходность. Ужас. Страх. Ненависть.
Все это поглощало изнутри. Разъедало по кусочкам. Резало до крови.
Скрип. Я слышала, как от напора скрипит душа, готовая взорваться. Глаза щипало от сдержанных слез. Теперь не чувствовала ничего кроме боли, обиды, ненависти и страха.
Насколько много боли может скрываться в человеке?
Заглядывая в себя, поняла, что бесконечное количество. Но боль была как яд. Она проникала в душу, травила, душила, а после убивала, если вовремя не найти противоядие.
– Теперь отпусти, – голос Даниэля вырвал из тумана, – Кричи, Андреа! Просто освободи себя от этого.
Я открыла глаза.
Резкий вдох, отбившийся в самых ушах, и я срываюсь на крик. Громкий, отчаянный и сильный. Все тело натянулось как тетива. Чувствовала, как каждая мускула на лице натягивается и краснеет. Легкие сжались от напора и медленно отпускали последний кислород. Сердце выбивало бешеный