– Андреа!
Мы с Даниэлем одновременно оборачиваемся, и я срываюсь с места, кинувшись на сестру и сжав в своих объятиях. Тина делает то же самое, прижимаясь ко мне изо всех сил. Моро, стоящий за её спиной, держит руку на поясе, внимательно следя за движениями Даниэля, который не менее расслаблен.
– Веточка, я так скучала, – сердце делает кульбит от слов Тины.
Отстраняюсь, вглядываясь в блестящие от слез глаза.
– Я тоже. Очень.
Осматриваю Тину с ног до головы. Она набрала в весе, и уже виден маленький выпирающийся животик, на который ложу руку.
– Так рада за тебя. Не представляешь, как.
Мы присели за стол, и заказали по напитку, пока Даниэль с Моро сидели позади нас, готовые пустить пули друг в друга.
– Не могу поверить, что нам приходится видеться в таких обстоятельствах, – начинает Тина, надувая губы, – Ещё несколько месяцев назад, я была рада, что ты будешь рядом, а сейчас…, – её глаза скользят за мою спину, и я понимаю на кого она смотрит.
– Знаю, – накрываю руки сестры, скрещенные на столе своими, – Кто мог подумать, что все сложится именно так? – взгляд опускается, и я прикусываю губу, прежде чем услышать Тину.
– Что будет, когда он отомстить отцу? Что будет с тобой, Андреа? – голос Тины набирает отблески злости и явного страха.
Она переживала, знаю и вижу по расширенным зрачкам. Но не хотелось давать ей повода переживать в таком положении.
Теперь руки Тины сжимают мои, словно могли как-то повлиять на это. Как можно мягче растягивая улыбку на лице, смотря на сестру.
– Со мной все будет в порядке.
– Я не доверяю ему, – отрицательно качает головой Мартина, – Он жесток, Андреа. Он будущий Дон. В нем течёт кровь Конселло. В конце концов он обманывал всех! Ему сошло это с рук! – на более повышенные тона переходит сестра.
Оборачиваюсь, поглядывая на Даниэля. Он знает о ком идет речь. Его брови сошлись на переносице, а рука напряженно лежала на бедре. Он был на чеку.
– Посмотри на меня, – Мартина берет меня за подбородок.
Сердце бьётся сильнее, когда вижу в чертах её лица маму. Они были очень похожи. Улыбка. Мимика. Характер. Все так сильно напоминало маму, что становилось невыносимо больно.
Я так скучаю, мам…
– Он же ведь не делает тебе больно? – во взгляде зелёных глаз мелькает что-то жестокое и одновременно больное.
Словно и она вспоминает времена, когда отец был маму и нас. Только недавно я теряла сознание от ударов Марко, а сейчас готовлюсь к тому, чтобы навсегда обрести свободу. Как только Даниэль воплотит свою месть, я улечу. Улечу далеко от этого места. От прошлого.
– Со мной все более чем в порядке, – уверяю я.
Тина выглядит неубежденной, но кивает и откидывается назад, автоматически кладя руки на свой живот. Этот жест настолько умилил меня, что не смогла сдержать улыбки.
– Ещё не сказали, кто будет?
Тина отрицательно качает головой, подтягивая с трубочки безалкогольный коктейль.
– Не сказали, и я пока не хочу знать.
– Почему? Интересно же!
– Я делаю это принципиально, – надувает губы сестра, – Грек и Аманда хотят мальчика, как бы очевидно, – выдыхает Мартина, оставляя стакан на стол, – А мы с Моро хотим здорового малыша. Осточертело слушать их слова, будто если родится девочка, она не человек.
Меня это не удивило. Я знала какого быть таким ребёнком. Видеть презрение отца и постоянное чертыханье в роде: сына бы вместо тебя!
Наш мир был устроен именно так. Мальчики были наследниками. Продолжением рода и дела.
– Ваш малыш будет прекрасен, не зависимо от пола, – решаюсь разрядить обстановку.
Тина довольно кивает. Её взгляд падает на мои оголённые плечи. За последний месяц не скрывала их. После такого отважного поступка стало легче дышать и воспринимать чужие взгляды.
– Ты перестала скрывать шрамы, – настороженно, с нотками радости в словах выразилась Мартина, – Ты ведь больше не делаешь этого? – намного тише спросила она.
– Шрамы не должны стеснять нас, это опыт твоей жизни, – говорю слова, словно мантра впившиеся в мою голову, – Даниэль говорил мне об этом, и, что-то, знаешь, щёлкнуло внутри.
Мартина улыбается со слезами на глазах, и тянет свой стул к моему, крепко заключая в свои объятия.
– Ты всегда была достойна большего, и я очень сильно тебя люблю.
Грудь сдавливает от нахлынувших чувств. Крепче прижимаюсь к сестре. В детстве мы всегда были друг для друга точкой опоры, а потом Тина вышла замуж, но все равно не забывала обо мне, как и я о ней. Даже сейчас, в такой ситуации мы нашли выход встретиться.
– И я тебя люблю. Очень-очень сильно.
Мы просидели в кафе больше часа, когда Даниэль решил вмешаться со словами «находится здесь так много, опасно». Моро поддержал его. Поэтому пришлось прощаться. Мартина поднялась со стула, и взяла свою маленькую сумочку.
– Очень надеюсь на следующую встречу.
Стоящие рядом мужчины мрачнеют. Кажется, это не было в их планах.
– Это опасно для твоей жизни, дорогая, – мягко вмешивается Моро. – Теперь и нашего ребёнка.
Несмотря на хмурый и жестокий вид, он был нежен с моей сестрой. Это было видно по одному лишь взгляду, полному любви.
– Ну смотри, – приподнимает она руки, улыбаясь широко, – Всё прошло хорошо. Я жива и здорова.
Стоящий рядом Даниэль, подходит ближе, загораживая меня, когда Моро делает шаг в нашу сторону. Возможно, это был рефлекс, но Дэн защищал меня от Моро. Словно Романо мог причинить боль родному человеку Тины.
Мартина надевает панаму, скрывающею пол лица, когда выходим из заведения. На улице витает легкий морской ветерок и ярко светит солнце. Чёрная иномарка ждет у дороги, куда и направляется Моро с Тиной. Около машины сестра поворачивается в мою сторону, и я не могу не обнять её напоследок. Я словно маленький ребёнок, не желающий отпускать маму в гости. Мне не хотелось прощаться.
– Знай, у тебя всегда есть я, веточка, – шепчет сестра и приобнимает за плечи, – И до самой смерти, ты будешь оставаться для меня той вредной девочкой, не дающей собирать себе волосы.
Ну почему я не могу заплакать? Ведь так хочется.
– А ты всегда будешь бесящей сестрой, слишком туго затягивающей резинки.
Тина испускает смех, со слезами, вырвавшимися наружу. Наконец отхожу на несколько шагов, обратно к Даниэлю. Тина смотрит в его сторону, и впервые улыбается ему.
– Береги ее.
Такие тихие и одновременно громкие слова, что сердце больно сжимается. Даниэль стоит невозмутимо, но я вижу, как его взгляд смягчается, и он коротко кивает.
Машину перед Тиной открывает Моро. Сестра вновь оборачивается